Отвергнутая. Екатерина Шитова

подступил комок, нехорошее предчувствие сдавило грудь.

      – Тебя кто-то обидел, доченька? – дрожащим голосом спросила женщина.

      Прасковья устало взглянула на мать и покачала головой.

      – Нет, мама, – ответила она.

      Взгляд девушки был странным – пустым и отрешённым. Зоя осторожно взяла дочь за руку.

      – Что же ты в лесу делала, Прося? Где Маша?

      Вокруг них столпились мужики и парни, все внимательно слушали, что скажет Прасковья.

      – Маша? – спросила Прасковья и задумалась, будто вспоминая, кто такая Маша. – Маша в лесу…

      Прасковья осеклась и стала беспокойно оглядываться по сторонам.

      – Что же ты Машу-то в лесу оставила, Прасковья? – крикнул кто-то из толпы.

      – Где Маша, Прося? – тихо спросила Зоя, сжимая руку дочери.

      Взгляд Прасковьи помутнел, лицо побледнело ещё сильнее.

      – Маша попросила меня сходить с ней к лесному оврагу. Ей хотелось сорвать цветок папоротника.

      Прасковья отыскала глазами родителей подруги и замерла…

      – Говори, Прося, говори, не томи! – нетерпеливо воскликнула Зоя.

      – Она поскользнулась и упала в овраг, – тихо выдохнула девушка. – Она… Она разбилась насмерть!

      В толпе ахнули, зашептались. Мужики тут же побежали в лес, в сторону большого оврага. А Прасковья с матерью остались стоять, растерянно глядя друг на друга.

      – Доченька, как же так? У тебя свадьба через неделю. Тебя-то зачем в лес понесло?

      – Не знаю, мам! – всхлипнула Прасковья. – Маша просила сходить с ней, вот я и не смогла отказать.

      Зоя укоризненно покачала головой.

      – Ох, девки-девки! Молодые, беспутые, безголовые!

      – Мам! Да если бы я знала, что так будет, разве я согласилась бы идти? Машка так просила, так просила! Что же мне делать-то теперь, мам?

      Зоя обняла рыдающую дочь, прижала к себе и нащупала на её спине разорванную ткань платья. Обойдя Прасковью и взглянув на её спину, женщина вскрикнула от ужаса – вся спина дочери была в свежих, кровоточащих царапинах. Словно какой-то зверь драл её острыми когтями.

      – Прасковья, кто же тебя так? – тихо спросила Зоя. – Вся спина изранена.

      – Не знаю… Я по лесу бежала, ничего перед собою не видела, падала… – пролепетала Прасковья.

      Взгляд её снова стал отрешённым; она нахмурилась, силясь вспомнить, что с ней случилось, но ничего не помнила, всё словно покрылось чёрной пеленой.

      – Прасковья, милая, скажи правду. На вас с Машей кто-то напал? – еле слышно произнесла Зоя.

      – Не знаю. Нет… – растерянно ответила Прасковья, и из глаз её непрерывным потоком потекли слёзы. – Мам, я не помню! Я ничего больше не помню!

      – Ладно, всё-всё, успокойся, не реви, – строго сказала Зоя.

      Она взяла дочь за руку и потянула её за собой. Прасковья послушно пошла за матерью, громко всхлипывая.

      – Ничего-ничего. Сейчас баню затоплю, намою тебя, напарю, чаем травяным напою, и ты сразу в себя придешь, успокоишься.

      – Что