Стражи Армады. Прыжок за грань. Роман Приходько

хмыкнул, глядя на старания служивого, и направился за другим табуретом. Ему не хотелось, вешая фонарь, повторить кульбит Плана, ведь падать ему пришлось бы из более неудобного положения. По пути в казарму и обратно в голове кипели бурные мысли – Егор все не мог решить, как ему поступить. Если выбросить из головы предложение сталкера, то что делать после того, когда они закончат работу? Куда ему бежать? Где найти новое пристанище? Денег, которые заплатит ему Михалыч за работу, хватит максимум на неделю. А что дальше? Если освободить пленника, то каким образом они попадут за Рубеж на виду у целой кучи вооруженных людей? Это Рембо или Терминатор за десять минут положили бы пару батальонов, а потом, с недоумением оглядывая горы трупов, искали бы, кому еще отстрелить что-нибудь ненужное. В жизни все намного сложнее. Любое мало-мальски ничтожное упущение в самом хитроумном плане могло преподнести такой сюрприз, что обхохочешься, только смеяться придется уже на небесах.

      Вернувшись с другим стулом, Егор стал прикручивать фонарь у окна. За спиной караульного сверкнула первая молния, а через несколько секунд на небе загрохотало, словно кто-то ударил в большущий барабан.

      План, до пояса высунувшись из окна, уставился в темное, покрытое низкими тяжелыми тучами небо.

      – Слава богу, может, закончится эта опостылевшая всем жара, – пробурчал сержант.

      Егор соскочил на пол и вдруг понял, что лучшего момента ему может и не представиться. Автомат Плана сиротливо смотрел стволом в потолок, прислоненный к свежеоштукатуренной стене. Пора было принять решение.

      Мгновение, и руки сами собой, будто жили отдельно от головы и туловища, подхватили оружие. Краем глаза Егор увидел, что планка предохранителя стоит в положении автоматической стрельбы. Резко передернув затвор, он осознал, что обратной дороги нет. Ударившись о стену, на пол упал и покатился патрон калибра «пять – сорок пять». Оказывается, любитель марихуаны халатно относился к своим обязанностям. «Да! Наш старшина этому горе-охраннику руки бы оторвал», – мимолетом вспомнил службу Лысенко.

      Голова Плана повернулась на звук. Егор увидел полезшие из орбит глаза сержанта.

      – Мм-мужик, ты чё? – заикаясь, проблеял служивый. Выражение лица горе-вояки сменялось со скоростью электрички, отходящей от перрона. Удивление переросло в страх, а затем возмущение полезло со всех имеющихся в стриженой голове отверстий.

      – Дай сюда автомат! – заорал План, возвращая туловище в пространство коридора.

      Бунтарь сделал два шага в сторону двери, за которой сидел пленник.

      – Закрой свой курятник, пока сквозняком зубы не выдуло, – процедил уволившийся по собственному желанию строитель тюрьмы, отодвигая засов камеры. Твердость, с которой Егор произнес фразу, похоже, немного охладила воинственный пыл сержанта. А когда из-за двери показался сталкер, военный испугался не на шутку и задрожал.

      За окном почти одновременно