Стражи Армады. Прыжок за грань. Роман Приходько

возле камеры – после ужина сменю. За подопечного отвечаешь головой.

      – Эт чё? Опять мне придется хлебать остывшие помои? – нагло возмутился служивый.

      Лицо прапорщика исказила злобная гримаса. Еле сдерживаясь, он попросил капитана:

      – Не надо менять. Пусть поторчит до утра, подумает – где он и кто он…

      План сразу же скис и опустил взгляд.

      Сивоконь повернул голову к подчиненному и сквозь зубы процедил:

      – Бегом, мразь! Ты что, не слышал приказа?..

      Белобрысое лицо сержанта налилось кровью. Вытянувшись в струнку, боец козырнул и бросился исполнять команду. В момент сграбастав сидевшего в машине арестанта, План буквально потянул его в сторону нового строения.

      Егор с интересом поплелся следом, пристально разглядывая пленника, спокойно озиравшегося по сторонам.

      Одет он был в необычный комбинезон серого цвета с интегрированной разгрузкой. В ткань костюма, похоже, кустарным методом, вшили стальные или кевларовые пластины, которые выполняли функции брони и, судя по структуре их расположения на теле, отнюдь не влияли на подвижность владельца. В некоторых местах угадывались аккуратные заплатки. На рукаве черной краской был нарисован знак радиационной опасности. Среднего роста, такого же телосложения, обыкновенное лицо славянского типа, только взгляд – с каким-то отрешенным, холодным блеском. Абсолютно седые волосы, коротким ежиком торчавшие на макушке и никак не гармонирующие с возрастом, позволяли судить о том, что сталкерская жизнь – далеко не сахар. Две глубокие морщины на лбу, красные белки темно-карих глаз это подтверждали. Обветренные грубые руки, туго связанные за спиной солдатским брючным ремнем, очевидно, доставляли пленнику немалые страдания.

      Как парень не приглядывался к арестованному, все равно не мог понять, кого напоминал ему сталкер (кажется, так называли здесь людей, обитавших в Зоне вопреки запретам). Это заинтриговало Егора. Ему вдруг захотелось пообщаться с незнакомцем. Какая-то неведомая сила влекла его к этому человеку.

      Когда Лысенко переступил порог пристройки, и его глаза привыкли к полумраку помещения, План с силой толкнул пленного в дальнюю камеру, закрыл дверь и задвинул засов.

      – Это сталкер? – спросил Егор у сержанта.

      – Да, один из тех чокнутых, что по ту сторону Рубежа ищут артефакты и себе на задницу приключения. Этот, по ходу, себе уже нашел, – загоготал План.

      – Что с ним будет?

      – А кокнут его, как только поспрошают как следует.

      – А как же суд? – недоуменно уставился Егор.

      – Какой на хрен суд? Ты чё, дебил? – у наркомана чуть глаза не вылезли из орбит. – Его на месте не замочили только потому, что с ним наверняка бирюлек не было. Если бы он был с хабаром, то его душа уже давно общалась бы с богом или чертом, – План аж сам удивился, как круто завернул свою речь. После этого, хмыкнув, вояка подтянул к окну табурет, стоя на котором Егор вешал светильники, поставил автомат