Хулиган. Его тихоня. Эла Герс

закончила туго обматывать мои руки бинтами, то медленно подняла на меня свои голубые глаза.

      Боль, разъедавшая мою грудь, растворилась, и на смену ей пришло знакомое жжение.

      Ксюша молча смотрела на меня, ее взгляд был прямым и непоколебимым. Ее ясные голубые глаза говорили мне то, во что я не смел поверить. Они пробудили во мне что-то такое, чего я не чувствовал уже много лет.

      Она все еще держала мои перебинтованные руки и мой взгляд упал на них. Жжение в груди стало еще жарче и я прерывисто выдохнул.

      Я видел выражение ее лица, когда она впервые увидела мои руки. Оно выражало страх. Чистый, неподдельный, искренний страх.

      Я прочел на ее губах слово, которое она не могла заставить себя произнести. Монстр. Она считала меня монстром.

      Я чувствовал все исходящие от нее эмоции, когда она сидела на моем мотоцикле, не прикасаясь ко мне. Но сильнее прочих выделялось отвращение, направленное исключительно на меня.

      Но все же она была здесь, рядом.

      И хотя она наконец увидела меня настоящего, монстра, притворяющегося человеком, она не убежала.

      Ксюша осталась.

      Она говорила мне глазами, что никуда не собиралась уходить.

      Во мне всколыхнуло облегчение. Я отнял от нее руки и обхватил ее лицо, поглаживая щеки. Она закрыла глаза и прильнула к моим рукам.

      И я потерял всякий контроль над собой.

      Я обхватил ее талию и приподнял так, чтобы она оказалась у меня на коленях, прижавшись ко мне всем телом. Я накинулся на нее с поцелуем и тихо застонал, когда наши губы встретились. Она была мягкой, податливой и сладкой на вкус. И своими поцелуями она давала понять, что она моя. Что она действительно принадлежит мне.

      Я углубил и без того глубокий поцелуй, нуждаясь в этом, и она позволила это.

      Ксюша была моей. Она – моя…

      Она отдавала мне всю себя и я позволил этому произойти.

      Блять, я позволил ей это.

      И плевать, к черту последствия!

      Я не был уверен, к чему это все приведет. Но зато точно знал, что это еще не конец.

      *****

      Я припарковал мотоцикл и перекинул ногу через него. Сняв шлем и миновал ворота, я оказался на плохо освещенном огромном участке земли, являющейся собственностью Черепа. Не успел я войти в дом, как услышал громкую музыку, веселый смех и сильный запах алкоголя.

      Я, не теряя времени, пошел за выпивкой. Громов смотрел на меня из глубины комнаты и на его лице читалось явное разочарование. Я схватил бутылку и направился к дивану, где Даня отдыхал в гордом одиночестве, но не раньше, чем выключил музыку.

      – По какому поводу вечеринка? – спросил я, усаживаясь на другой конец дивана.

      – Нет никакой вечеринки, – серьезно ответил Громов – По крайней мере, у нас двоих. Но Череп с Владом устроили свои частные вечеринки в других комнатах, – как раз в этот момент из соседней комнаты послышались смех и стоны, от которых Даня поморщился, а затем продолжил: – Они просто выпускают пар. Им это нужно после…

      – Я ее не брошу, – перебил я друга, не сводя глаз со своих перебинтованных рук.

      Когда