Род Эвата. Анна Петушкова

и дикой. Рин тогда во всеуслышание сообщила, что эта лошадь будет принадлежать ей. Все некроманты отца подняли юную хрупкую девушку на смех, однако разрешили ей попытаться самой укротить лошадь. Что Рин, что Аким никогда не позволяли другим над ними насмехаться и весьма болезненно воспринимали такие насмешки.

      – Потому что, – зевнув, спустя время ответила Рин, – Рами без меня жить не может. Правда, Рами? – чуть громче спросила Рин, сев ровно и обратившись к лошади, которая моментально отреагировала на голос хозяйки. Она фыркнула, её уши встрепенулись, и она в приветствии подняла передние копыта и опустила, чтобы показать свою радость Рин.

      – Любит тебя, – пробормотала Дара, кивнув, потому что это было логично. Рин не стала исправлять то, что слова «жить не может» и «любовь» совершенно разные понятия. Дарка тем временем перевела взгляд на лошадь, привязанную к их коляске, которая так же медленно шла вперед сама, и её никто не держал за поводья. Дорога к тому моменту расширилась, их повозка поравнялась с повозкой Акима, и он тоже слушал их разговор.

      – А отец говорил по-другому, – вдруг вспомнила Дарка и нагнула голову набок.

      – И что же думал отец? – спросил Аким, чуть повернув лицо к младшей сестре. Он тоже обратил внимание, что лошадь Рин двигалась без помощи, и нахмурился.

      – Отец всегда думал, что Рин воспользовалась магией, – ответила Дарка.

      – В тринадцать лет, – вновь зевнув, произнесла Рин, – я ещё не владела магией.

      – Он говорил, что когда ты смогла подчинить себе Рами, то в буквальном смысле подчинила волю лошади, а не укротила её. И папа думал, что это был первый знак, когда ты показала свою предрасположенность к ментальной магии. Правда, он добавил, что не очень любил менталов, – показала головой Дарка.

      – Кого он вообще любил, – фыркнула Рин, точно зная, что отец, может, и не любил менталов, а её способностями точно восхищался.

      – Да-да, – говорила Дарка, не слушая Рин, и всё думала о том дне. Когда Рин приложила своё лицо к лошади, животное вдруг поменяло своё настроение и с тех пор ходило по пятам за Рин. И никому больше не позволяло себя трогать. – Отец ещё удивлялся, в кого ты такая, – говорила Дара, которая обожала слушать все речи и истории отца и матери, – ведь в нашей семье больше нет магов-менталистов.

      – Стой. – Аким потянул на себя поводья, и его лошадь остановилась. Повозка, в которой находились девушки, послушно остановилась вслед на ним, что не ушло от взгляда Акима, и он нахмурился ещё сильнее. Акимир развернулся к сёстрам и подозрительно посмотрел на Рин. Его сестра-близнец взглянула на него, не понимая, почему он остановился, и махнула рукой на лошадь, показывая, что им нельзя было медлить. Они вновь медленно двинулись в путь.

      – Это правда! – вдруг осознал страшное предательство брат. – Ты подчинила себе лошадь ментальной магией!

      – Правда?! – восторженно спросила Дара, с восхищением глядя на свою старшую сестру. – А я не знала, что ментальная магия