Дежaвю. Влада Мартынова

все и ни о чем. Саня тоже вспоминал какие-то смешные случаи из школьной жизни, а может, и выдумывал для поддержания беседы и легкости.

      – Я хочу сказать тост, – каким-то серьезным голосом начал он, наливая ей и себе шампанского. – Ты научила любить меня эту газировку, – попытавшись улыбнуться, начал он. – Ты, наверное, считаешь меня полным мерзавцем и бессердечным идиотом, но это не так. Я хочу, чтобы ты меня выслушала, и поверь, мне даже говорить все это нелегко. С того момента, как ты появилась в моей никчемной жизни, я ни на секунду не забывал о тебе. Иногда меня это сильно раздражало, иногда даже бесило, но всегда, вспоминая и думая о тебе, я видел перед собой твою сказочную улыбку и озорные глаза. Я засыпаю и просыпаюсь с твоей улыбкой, и это наконец сделало меня счастливым. К сожалению, я очень многого не могу тебе рассказать, да тебе это и не нужно знать, я не могу всегда быть рядом. Но ты мое счастье и мое сокровище, и я хочу, чтоб ты никогда в этом не сомневалась. Я очень боюсь испортить твою жизнь, но я еще сильнее хочу сделать тебя самой счастливой.

      Говоря эту речь, Саня смотрел на скатерть, не поднимая глаз, но когда он наконец осмелился посмотреть на Виту, то увидел, что по ее лицу ручьем льются слезы. И ком встал у него в горле.

      – Девочка моя, Дуся! Почему ты плачешь? – совсем растерявшись, спросил он.

      – От счастья, – еле слышно выговорила Вита, вытирая бегущие по щекам потоки слез.

      – Мне очень больно смотреть на твои слезы, я честно не вру.

      В воздухе повисла тяжелая пауза. Та, которую они пытались прогнать весь вечер.

      Он быстро что-то написал на оторванном из меню клочке бумаги.

      – Вот мой номер телефона и пейджера. Если вдруг тебе понадобится моя помощь или, ну не знаю, хоть что, ты должна мне позвонить в любое время. Ты должна знать, что я у тебя есть. Просто пока я не могу быть с тобой рядом, ты уж меня прости, моя жизнь слишком для тебя нечистая, что ли, и как быть, я пока не знаю, – и он протянул ей этот обрывок с написанными на нем цифрами.

      Потом Вита миллион раз будет бороться с собой, чтобы не позвонить. Пару раз не выдержит и наберет номер, спросит кого-то другого, как будто ошиблась номером. Сколько-то раз все же напишет сообщение на пейджер. Она сама не знала, почему, но она поставила себе запрет на звонки Сане, а в последующем и вообще возьмет себе за правило не звонить мужчинам: только очень редко и когда действительно есть причина. Но все это в будущем, не будем в него забегать.

      – Я, наверное, вряд ли буду тебе звонить, но все равно спасибо, – каким-то не своим голосом, еле сдерживая слезы, ответила Вита. В ней бушевал океан эмоций – от радости, что она для него что-то значит, до гнева, что он не может быть с ней.

      С кем-то другим Вита бы была колкой и агрессивной в такой момент, но рядом с ним в ней просыпалось ее женское начало, и ей хотелось быть мягкой и заботливой. Она на него даже обижаться не могла, раздражаясь на себя саму, так как он заполнил весь ее разум, он стал для нее важен, как солнце и воздух, ей казалось, что это больше похоже на маниакальную шизофрению,