1916. Волчий кош. Тимур Нигматуллин

заметив, что Халил не стал присаживаться, Тропицкий развел руками, – тогда давай сразу к делу. Ты груз доставил?

      – Как и договаривались, – ответил Халил и, изогнувшись спиной, показал свои связанные руки, – только вместо расчета получил это.

      – Кривец говорит, приказа ослушался. Пришлось связать. И где он?

      – Там, где и должен быть при доставке, – на верблюдах, на горбу!

      Тропицкий поднялся со стула и подошел к шкафу, достал из него графин с водой. Наполнил стакан и залпом осушил его. Вытерев рукавом рот, понял, что пауза ничего не решила, караванщик в упор смотрит на него и молчит.

      – Мне из тебя каждое слово тянуть? Верблюды где?

      – Так дома! Где же им быть. Груз на горбах. Меня зачем сюда привели? – спросил настойчиво Халил. – Я, Андрей Иванович, свой уговор выполнил. А вы?

      – Я тоже, – мрачно сказал Тропицкий и неожиданно спросил: – Где Асанов?

      Началось, понял Халил. Асанова не нашли, а ждали. Халила в городе увидели, а ротмистра своего – нет. Прямиком Халилу ничего нельзя предъявить ни про Асанова, ни про мнимого Асану-сана, ни про ротмистра пограничной службы… А спросить надо! Что делать? Хватать под любым предлогом караванщика и вести в управу. Верблюды им не нужны, Халил на фронте тоже малоинтересен, а вот куда подевался Асанов – вот это и есть настоящая причина, из-за этого Кривец документ для служебного пользования ему в лицо и тыкал. Небось, никому еще не показывали, иначе в городе шум поднялся бы. Кто просто так русскому царю лошадь отдаст?

      – Какой Асанов? – поднял брови вверх Халил. – Андрей Иванович, вы мне расчет по деньгам дайте, мне домой надо.

      – Ты брось дурака валять, – пригрозил пальцем Тропицкий, – брось! Я тебя, Халил, по-дружески прошу, лучше расскажи. Расчет сразу дадим, верблюдов и тебя трогать не будем. Вот тебе крест, – уездный начальник размашисто перекрестился, – хоть ты и магометанин, но все равно! Скажешь?

      Халил пожал плечами.

      – Не хочешь, значит, по-хорошему? – Тропицкий засопел, о чем-то задумавшись. – Не хочешь… Так и я по-плохому не хочу, вот в чем дело. Могу тебя сейчас казакам пришлым отдать. Они живо все прознают, все данные снимут с тебя… Правда, с кожей снимут. Сечешь? Асанов какой, спрашиваешь? А тот японец, который тебя в Бухаре ждал. Это ротмистр Асанов. Скажешь, не знал? В Спасске вас вместе видели, а в город ты один зашел! Это как понимать?

      Не только у Карабека уши в степи, и у уездного начальника узын-кулак налажен. Видели вместе в Спасске… Что с того? А то, что от Спасска до Акмолинска, действительно, этому Асанову деваться некуда. Разве что рыбачить на Нуре остаться или кумыса на Ниязовских горах мертвецки упиться и от каравана отстать. Тропицкий пристально в глаза смотрит, с прищуром нехорошим, понимает, что недоговаривает Халил, скрывает…

      – А… – Халил хотел хлопнуть в ладоши, но лишь дернулся, руки, связанные за спиной, онемели без крови, – Асана-сан. Так он в Спасске и остался. С этими… англичанами, играть в бридж.

      – С