Ничего не обещаю. Ян Каземирович Галор

пополам и со страшным ревом рухнул на примятую траву, пуля попала в пах. Секунданты и врач спешили к раненому, который то дико выл, то по-особенному противно, судорожно всхлипывал. Никита ощутил рвотный позыв и едва сдержался, кто-то дружески набросил на его плечи сюртук и попытался увлечь его за собой, но он упрямо оттолкнул чужую руку, продолжая смотреть на корчащегося на земле человека.

      – А вы не так просты, как кажетесь, господин корнет, – сильные теплые пальцы сжали запястье Никиты, присутствующий на дуэли доктор закончил перевязку капитана и подошел к все еще стоящему возле своего барьера юноше. Он считал про себя пульс, следя за стрелкой на своих карманных часах, потом бесцеремонно разорвал еще больше сорочку и осмотрел рану:

      – Пустяк, царапина, – прохрипел Громов, переведя взгляд на маленького, с гладкой блестящей лысиной, доктора, рассматривающего его бок, их глаза встретились.

      – Сейчас, простите, я вынужден заняться господином капитаном. Мне предстоит собрать то, что осталось от его мужского естества, и хорошенько зашить. Очень жестокий выстрел, молодой человек, очень жестокий, надеюсь, у вас были на то достаточные основания.

      – Уж поверьте, были.

      – Вы всего несколько дней в городе, ума не приложу, что вы могли не поделить с господином Казанцевым, – следя издали за погрузкой в подъехавший экипаж громко стонущего капитана, продолжил разговор доктор.

      – Вечером я вас навещу, господин Громов. Осмотрю вашу царапину еще раз.

      – Вы думаете, она того стоит?

      – Стоит, молодой человек, стоит. Надо будет очень серьезно поговорить. Негоже, батенька, такой талант для душегубства на дуэлях использовать.

      – Что вы сказали? – возмутился Никита, чувствуя, как внутри все холодеет.

      – Вечером поговорим вечером, уважаемый Никита Гаврилович.

      – Но… – доктор его уже не слышал, он легко для своего преклонного возраста перебежал поляну и на ходу прыгнул на подножку экипажа.

      ––

      Филин открыл свои круглые желтые глаза и обратил взор к звездному покрывалу ночи, словно необходимый ответ заключался в тонком кружеве из мириад мерцающих огоньков. Если допустить, что это не следы дракона, а нечто другое? Тогда правильным будет вопрос не где он сейчас, а что это такое вообще. Ловушка? Не похоже все это баловство на приманку, уж очень все нелепо и непонятно. Дракону никогда не придет мысль устроить засаду на охотника, это не в его привычках, если только…

      Человек! Конечно, это же так очевидно, что все следы связаны с человеком. Надо искать человека, одного среди тысяч спящих в своих постелях или бодрствующего среди сотен, кому ночь не даровала свой покой. Распластав огромные двухметровые крылья, птица неслышно оттолкнула себя в новый полет. Теперь уже торопливо, часто меняя направление и высоту, беспрестанно вращая своей большой головой с парой острых глаз по сторонам, филин прочесывал рассеченные проезжими частями кварталы города.