Синтез. Сергей Слюсаренко

протер им белый налет на взорванной двери хранилища и, аккуратно сложив, спрятал в кармане.

      Ключ от замка он тоже положил в карман. Люди на площади почему-то смотрели на профессора неодобрительно. Дома Шергин заварил чай и добавил туда быстрорастворимую таблетку снотворного, которую достал из своего рюкзака, полагая, что сейчас для Батрида это самое лучшее лекарство. Через два часа в дверь профессорской кельи постучали. Это был не стук гостя или путника. Стучали ногой. На пороге стояли офицер и два солдата с мечами и винтовками.

      – Профессору Батриду предписывается прибыть на заседание следственной комиссии Ректората! – сообщил военный.

      – Профессор плохо себя чувствует, – ответил Шергин.

      – Нет, нет, – раздался голос Лано. – Я иду.

      Бледный и осунувшийся Батрид появился на пороге своей комнаты.

      – Тогда и я иду с вами, – сказал Олег.

      – Предписано одного.

      – Я важный свидетель по делу! У меня есть ключевые сведения! – Олег шагнул к выходу.

      – Ладно, иди тоже, – безразлично буркнул офицер и пропустил профессора и Шергина на улицу.

      Возле хранилища стояли два больших экипажа с гербами Ректората, запряженные каждый парой коней. Вход охраняли с десяток солдат, вооруженных автоматами.

      Над городом еще не развеялся дым пожара, не смыли кровь на въезде и на площади у хранилища, только убрали тела и протерли кожух двигателя, а из Ректората уже приехал старший научный дознаватель профессор Бальдраф со свитой. В машинном зале он организовал заседание следственной комиссии. В помещение занесли кресло, скамейку для комиссии и табуретку для Батрида. Лано, с трудом борясь со сном, занял свое место.

      – Дела плохи, – прошептал он на ухо Олегу. – Этот душу выест. Он меня ненавидит.

      – Вам будет дано слово, уважаемый, когда это потребуется комиссии. – Бальдраф остановил Батрида. – Приготовьтесь отвечать.

      – Мне пока нечего ответить, господин Бальдраф, – сказал Лано и, не скрываясь, зевнул.

      – Господин старший научный дознаватель! Мы не в кабаке, нечего фамильярничать, – повысил голос Бальдраф. – Если вам нечего сказать, то будете отвечать на наши вопросы, и нечего тут зевать! – Дознаватель поднял скрюченный артритом указательный палец. – Ответьте, какое отношение вы имеете к организации ограбления главного хранилища Депозитария?

      – Никакого, – смиренно ответил Лано. – Извините, я просто устал, меня в сон клонит.

      – Сомнительно, – проскрипел Бальдраф, то ли не веря в сонливость Лано, то ли во что-то другое. – Скажите, зачем вы подали сигнал грабителям?

      – Я не подавал сигнала грабителям.

      – А тот факт, что несанкционированно, вне расписания, был запущен главный котел механизмов хранилища, разве не сигнал? – Речь обвинителя гремела на подъеме. – Кто вам позволил дать команду на разогрев котла?

      – Система механизмов хранилища была запущена для демонстрации принципов работы моему новому сотруднику. Я как главный хранитель Депозитария Лореи имею право…

      – Вы