Пограничье: Мой миф и моя реальность. Маргарита Бельченко

и правда, у нее получится». Я почувствовала, как лицо начинает гореть от всеобщего внимания. Но что-то в словах класс-рука было такое, что я поверила (или просто убедила себя), что я обладаю гипнозом.

      И не сразу, в электричке, но я начала пробовать. Сначала с соседкой, на ее младшей сестре.

      Мы ходили друг к другу в гости, часто. После поездки я тоже пришла к ним. Маринка напоила меня чаем, угостила печеньем, собственного приготовления (в то время на уроках труда нас учили шить, рукодельничать и готовить). Ее сестра играла, рисовала. А я, рассказав про поездку, сделала вывод:

      –А представляешь, учитель сказал, что у меня могут быть способности к гипнозу.

      Маринкой тоже овладел азарт, и она шепотом сказала:

      – Ух ты-ы-ы! А давай попробуем!»

      – На ком будем пробовать?, – сказала я.

      – Давай на ней, – указав на сестру, сказала Маринка. – Внуши ей что-нибудь.

      Сказано – сделано. Сидит ребенок, увлеченно рисует, свои каляки-маляки. Что же внушить? А пусть она положит карандаши и ей захочется выйти из комнаты…

      Тогда же я вспомнила смешной отрывок фильма про «Варвару–красу, длинную косу». Там претендент в женихи Варварушки учился гипнозу два года и три дня: два года учился выговаривать слово «Престидижитатор» и остальные три дня учился гипнозу… Я всегда в этот момент думала: «Значит не так это и сложно то – научиться». «Сказка ложь – да в ней намек» – так всегда говорят.

      Делать такие же страшные глаза и вращать зрачками я не стала, но сосредоточенно мысленно проговаривала фразу, глядя в затылок младшей сестре Маринки, Иришке: «Положи карандаш! Положи карандаш!». Не знаю, сколько времени прошло, мы не думали об этом. Вдруг мелкая дернулась, бросила карандаш и испуганно обернулась на меня, жалобно спросив: «Почему?»

      Маринка громко воскликнула: «Ух ты! Получилось!!!». Она подтвердила, что во время эксперимента я молчала. А Иришка, эта маленькая, шустрая непоседа, поерзав на стуле, спросила: «Можно я выйду?», – и, получив утвердительный ответ, потихоньку сползла со стула и боком, боком, вышла из комнаты.

      Реакция была странной. Пока мы оживленно обсуждали успешный эксперимент, младшая сестра ходила в туалет, на кухню, попить, еще куда-то. Потом так же настороженно спросила, заглянув в комнату: – А можно я заберу свои карандаши?

      Мы переглянулись, а Маринка спросила, почему она спрашивает. На что сестра ответила: «Я Услышала, как Рита громко Сказала «положи карандаш» и подумала, что она на меня злится». И добавила, что у нее болит голова.

      Мы ахнули. Ира ушла в другую комнату, рисовать ей расхотелось. Мы еще обсуждали событие, пробовали уже проделать такое с Маринкой, но были настолько возбуждены успехом, что не очень точно получалось.

      Вернувшись домой и поразмышляв, я связала эксперимент и головную боль шестилетней малышки. Не знаю почему, но я поняла, что с ней не нужно так экспериментировать.

      Другие эксперименты я пробовала на сверстниках, но или они были