Тайна Самаэля. Алишер Арсланович Таксанов

посылала в нашу квартиру, и что единственный сантехник сейчас обслуживает совершенно другой дом. Тогда я попросила этих двоих мужчин показать мне предписание и свои служебные удостоверения, они отказались и продолжали настаивать на своем праве войти в нашу квартиру. Один из них даже грубо толкнул меня. Тогда я пригрозила его заколоть шпагой и поднять крик, вызвать милицию и соседей на помощь. И лишь эти угрозы заставили их ретироваться…

      – Как они выглядели?

      – Именно не так, как сантехники. Все в аккуратных костюмах, словно шли на дипломатический прием. Рабочие ходят все-таки в иной одежде. У меня сложилось впечатление, что они хотели устроить здесь обыск…

      – Так, так, – я крепко задумался. Видимо, пружина событий начала раскручиваться с момента убийства профессора. Все происходит вне нашего разумения, и с каждым часом следует ожидать разных неприятностей. Сначала встреча с Лилит, представившейся грантодателем нашего проекта, затем попытка меня убить неизвестным в автомашине, а теперь какие-то двое хотели что-то найти в моей квартире. Что им было нужно?

      – Где дети?

      – Я отправила их к соседке Фатиме-опе, после того, как лже-сантехники ушли, – сказала Индира. Её лицо было напряжено. – Ты расскажешь, в чем дело? Почему убили Бекзода Хисамиевича?

      Вдруг мне пришло в голову, что что-то важное ускользнуло от моего внимания. Я вспомнил:

      – Да, кстати, где твоя шпага?

      – Моя шпага?

      – Да, та самая, что висит в зале… Она там?

      – Конечно, а куда ей деться, но почему тебя это интересует? Ты решил, что я и вправду могу заколоть сантехников? – с удивлением ответила супруга. – Я только вспугнула хамов…

      – Ты уверена, что там она?

      – Конечно, а где ей еще быть? – Индира с недовольным видом прошла в гостиную. Затем до меня донесся ее сдавленный вскрик: – Ой!..

      Я влетел в комнату и тоже увидел, что шпаги нет. Есть кубки, медали, а оружия нет. У меня в который раз за сегодняшний день взмокла спина. Я посмотрел на побледневшую Индиру, её лицо стало светло-серым, как у человека, которому стало плохо. Глаза расширились, а губы дрожали, как будто она понимала, что это не просто потеря – это может быть признаком чего-то более серьезного, возможно, опасного. Я ощущал, как с каждым мгновением напряжение в комнате нарастало.

      – Так… шпаги нет… – выдавил я, хватаясь за дверь. Меня шатало от напряжения.

      – Тимур… почему ты спрашиваешь про шпагу?

      – Подожди, кто из твоих подруг хорошо владеет шпагой? Ты знаешь спортсменку, которая…

      Тут раздался звонок. Я повернулся к входной двери. Из лестничной площадки услышал голоса дочери и сына.

      – Эй, это мы! – крикнули дети, махая мне в дверной глазок.

      Я открыл дверь и впустил их в квартиру, а затем вновь закрыл на замок, щеколду, и еще цепочку повесил, словно именно она была самой надежной защитой. Дети с тревогой смотрели на меня, их глаза были полны вопросов и беспокойства. Они явно чувствовали напряжение в воздухе, которое царило между мной и Индирой.

      – Папа,