Стреляй! «Бог войны» (сборник). Юрий Корчевский

я увидел в первый раз. Я подошел, взял листок. Сонное лицо продавца оживилось. Я потер листок – качество было неплохое.

      – Сколько стоит?

      – Уважаемый господин разбирается в товаре, за последнюю седмицу ты первый, кто заинтересовался, тебе, как первому покупателю, отдам по копейке листок.

      – Дороговато!

      – Товар редкий, дорогой, издалека вез.

      – Хорошо, давай двести!

      Продавец подпрыгнул.

      – Да это почти вся моя бумага.

      – Вот всю и давай.

      Я забрал бумагу, араб слащавым голосом спросил:

      – А писать есть чем?

      – А что предложить можешь?

      Из-под прилавка араб достал серебряную чернильницу вместе с чернилами.

      – Куна. Чернильница – чистое серебро.

      Молча я отсчитал деньги.

      – Привози еще, я возьму.

      Дома никто моей радости по поводу приобретения бумаги не разделил. Анастасия пожала плечами:

      – Для баловства, что ли?

      – Писать!

      – Так неграмотные мы.

      Да, в этом мире писать и читать из женщин почти никто не мог за исключением княжеских и боярских семей. О неграмотности моих близких и не догадывался, срочно надо было искать учителя. Правда, в Новгородской республике, где женщины имели равные права с мужчинами, грамотой владели многие, но после разгрома ее Иваном Грозным уровень грамотности упал.

      Полежав и поразмыслив, я направился в ближайшую церковь. Обедня закончилась, народ уже почти весь разошелся. Стоявший у алтаря священнослужитель повернулся ко мне, перекрестился, я подошел, поклонился.

      – И тебе мир, добрый человек. – И перекрестил меня. – В чем нужда?

      Я сбивчиво попытался объяснить, что мне нужен учитель – чтения, письма, арифметики.

      Святой отец размышлял недолго.

      – Живет недалеко от церкви дьяк, по причине преклонных лет службу ему отправлять тяжко, но думаю, что помочь тебе он сможет.

      – Спасибо!

      Он улыбнулся:

      – Покамест я дьяк.

      Пройдя к указанному домику, я нашел старого дьяка. Почти лысая голова и седая, как серебро, борода, морщинистое худое лицо и неожиданно умные, живые глаза. Одет был в старенькую рясу.

      – Что привело тебя ко мне, сын божий?

      Я объяснил ситуацию.

      – Ну что же, нести свет в народ – богоугодное дело. Жди завтра.

      Долго я объяснял Анастасии и ее сынишке, что они начинают учиться чтению, письму и счету. Мальчик обрадовался, а Анастасия проявила непонимание.

      – Зачем оно мне?

      Как мог объяснил ей, что моя половина не должна быть неграмотной, что ей придется вести хозяйство, записывать расходы и вести учет. Долгое объяснение сразу вразумило.

      – Только священника каждый раз кормите, видно, бедновато живет, а потом я с ним рассчитаюсь.

      С этого дня и всю зиму каждое утро отец Амвросий приходил к нам домой и до полудня учил моих домашних. Миша делал успехи. Священник тоже – я хорошо ему платил, кормил, на старости лет это было неплохим подспорьем.

      Между