Лишь шаг до тебя. Элис Петерсон

где живут самые чудесные вещи, – говорю я. – Все вещи, которые делают тебя счастливым.

      Луи задумался.

      – И пирожные с кремом?

      – Да-да, много пирожных с кремом.

      – А там есть сад? – допытывается Луи. – Чтобы пускать в нем ракеты?

      – Да, – к моему удивлению, отвечает Эмили, – там есть большой сад, и в нем много цветов и собачек.

      Эмили красивая девочка, у нее длинные, блестящие каштановые волосы, красивые губки и миндалевидные зеленые глаза. Вот только ей надо поправиться, а то кожа да кости. Так и кажется, что ее может сдуть любой порыв ветра.

      – А машины? У нас нет машины. А у тебя есть машина, Эмили?

      Она кивает.

      – У дяди Бена есть машина без крыши.

      – Ненадолго, – бормочет он.

      – Я хочу посмотреть на небеса, – объявляет Луи. – Мам, когда мы туда поедем?

      – Это невозможно. Люди не возвращаются с небес. – Луи, пожалуйста, перестань задавать глупые вопросы.

      – А-а. Почему?

      – Ну… – Я не знаю, что ответить, и кашляю. К счастью, сын вдруг переключается.

      – Сегодня имя Мэйси написали в красной книге, – сообщает он. Я напоминаю Бену, что Мэйси дочка Джима, и читаю на его лице облегчение от того, что мы сменили тему.

      – Почему же она попала в красную книгу? – спрашиваю я.

      – Она набросала в унитаз много бумаги.

      – Откуда ты знаешь?

      – Когда она пришла в класс, к ее юбке прилипла туалетная бумага! – Луи радостно гогочет, ему эта подробность кажется ужасно смешной.

      – Что за красная книга? – спрашивает Бен.

      – Если твое имя написано в маленькой красной книге, значит, ты шалил, – поясняет Луи не без лицемерия.

      – Как ты думаешь, там есть твое имя? – интересуюсь я.

      Он заливается краской, даже уши краснеют.

      – Кажется, нет, мам. Нет.

      – Как ты думаешь, могло бы там оказаться твое имя?

      – Могло бы, – отвечает он после небольшой паузы.

      – Как ты думаешь, ты все-таки есть в красной книге?

      Луи кладет вилку с ножом и нехотя отвечает:

      – Все-таки да, мамочка.

      Снова пауза. Потом мы все смеемся, даже Эмили. Бен смотрит на нее так, как будто это первый смех в ее жизни. А девочка принимается за лазанью – съедает одну вилку, другую. Я мысленно уговариваю ее поесть еще. Когда мы убираем тарелки, Бен говорит, что Эмили съела сегодня больше, чем за целую неделю до этого.

      – Вам надо приходить к нам чаще, – шепчет он.

      – Так, эту вот прядь сюда, – говорю я, – а потом вот эту сюда…

      – Он не поцарапает пол, а? – беспокоится Бен, оглядываясь через плечо на Луи, гоняющего по квартире машинку.

      – Пожалуйста, сосредоточьтесь на работе, – говорю я ему и бормочу: – Перестраховщик. Между прочим, я и сама такая.

      Он поднимает бровь.

      – Раскомандовалась.

      – Ой! – Эмили вырывается с воем.

      – Извини, миленькая. Вы кладете эту прядь поверх этой, а потом берете следующую вот отсюда…

      – Я