Голубая гортензия. Джуди Андерс

Фред вытер пальцы салфеткой и оставил ее рядом с собой. Моника бросила на него пугливый взгляд, точь-в-точь как ее кошка, пойманная за удобрением горшка с цветком. Ее обвисшие сережки задергались от нервного качания головой.

      – Дочка, что случилось?

      – Ничего, – ответила Патриция плаксивым голосом.

      – Я повторяю вопрос. И что у тебя со щекой?

      Моника прищурилась, разглядывая племянницу, и вилка выпала из ее рук.

      – Не знаю, – Патриция подняла голову и потрогала себя за лицо, – может, у меня тоже аллергия на шерсть, как и у мамы?

      Она продолжала всхлипывать и следить за меняющимся выражением лица тетки. Кларисса стояла в дверях, за спиной Фреда, и слушала их разговор.

      – Патриция? Почему ты плачешь? Скажи мне, что произошло?

      – Я скучаю по маме…

      Фред растерялся, переводя взгляд то на дочь, то на сестру.

      – Неправда, – не выдержала Моника, – ты ни о ком не способна рыдать, кроме как по себе!

      – Папа, я только попросила ее не трогать мамины вещи! – закричала Патриция. – Я лишь пыталась донести, что нельзя их выбрасывать, а она влепила мне пощечину! Скажи, почему вы так ненавидите меня и мою маму?

      – Что? Дочка, какие вещи? Моника?

      – Ложь! Лгунья! Я ее не трогала!

      – Она ковырялась в маминой комнате, доставала все из ящиков, чтобы потом втихую избавиться, – тараторила Патриция. – Еще она натаскала меня за ухо. Папа, пожалуйста, отправьте меня в школу-интернат, раз я вам так мешаю!

      – Актриса! Где ты была сейчас? Что ты себе сделала с лицом?

      – Тихо! Это правда, что ты ее ударила?

      Фред не успевал за их криками и сорванными голосами.

      – Нет, – Моника сжала кулаки на столе. – Она хамила, а я объяснила ей, как себя вести со старшими.

      – Патриция? Ты сказала правду?

      – Да.

      Она с вызовом посмотрела в покрасневшие глаза тетки. Те горели гневом несправедливости, а тонкие губы обиженно сжимались.

      Фред коснулся вспотевших висков, собираясь с мыслями.

      – Я надеюсь, что такое произошло в первый и последний раз. Моника, я прекрасно знаю характер Патриции. Да, он кажется непростым, но моя дочь никогда не будет плакать из-за пустяка. Значит, ты действительно что-то ей сделала. Патриция, я знаю, что тебе не нравятся правила Моники, но она взрослый человек, и ее нужно уважать. Впредь вы обе, – он пальцем указал на каждую, – прежде чем перейти на крик и пощечины, подойдете ко мне и объясните, что между вами произошло. Вы меня поняли?

      – Да, папа.

      Ответ Моники пришлось подождать.

      – По некоторым из сидящих за этим столом плачет театральное отделение…

      – Ты услышала меня, сестра. В этом доме я главный, и я отвечаю за вас обеих. Мне такие сцены больше не нужны.

      – Я наелась, папа. Можно я пойду?

      Фред облизнул пересохшие губы и молча кивнул. Патриция убежала.

      – И ты веришь этой маленькой лгунье?! –