Постоянство хищника. Максим Шаттам

пахнущих сыростью и плесенью. Чтобы обеспечить освещение в серый мартовский день, установили прожекторы. Человек шесть следователей в штатском изучали документацию или тихо разговаривали со старшими офицерами в форме. На складных столах, установленных на скорую руку, разместили ноутбуки с принтерами и разложили карты.

      Людивина узнала генерала де Жюйя, командующего уголовным центром национальной жандармерии Понтуаза. Он поднял на нее бледно-голубые глаза и сокрушенно поприветствовал.

      – Шеф Торранс, лейтенант Ванкер, – сказал он. – Жаль, что приходится так поспешно вводить вас в курс дела.

      У него был отчетливый юго-западный акцент, который почти успокаивал в такой обстановке. Людивина не удивилась, обнаружив генерала здесь. Он получил образование в знаменитом институте криминологии в Лозанне, был скрупулезным и практичным и в столь сложном деле хотел быть рядом со своими солдатами. Искренний и страстный, он был далек от стандартного образа генерала.

      – Капитан! Две жемчужины ДПН с нами, – возвестил он.

      Все в штабе подняли голову. Подошел мужчина в штатском, лет сорока, с очень широким подбородком, плоским носом, редеющими светлыми волосами и телосложением регбиста. Выглядел он крайне раздраженным.

      – Капитан Ферицци, отдел расследований Страсбурга. На данный момент координирую расследование.

      Это его «на данный момент» выдавало отсутствие энтузиазма. Что он там возомнил? Что они отберут у него работу? Чушь собачья! Он совершенно не понимает роли ДПН, который лишь помогает, а не захватывает власть. Людивина знала, что некоторые следователи считают, будто департамент в лучшем случае напрасно сжирает время и ресурсы, а в худшем – занимается мошенничеством. По их мнению, ничто не сравнится со старой доброй работой в поле и вещественными доказательствами. Изучение личности, анализ характера, эмоциональных отношений и их влияния на факты остаются для них чем-то туманным вроде гадания.

      Ферицци не сводил с Людивины глаз, всем видом выражая удивление: как это звезда ПО ухитрилась пасть так низко?

      Ее внезапно охватил гнев; захотелось рассказать, как с помощью этих методов она закрыла несколько крупных дел, сделавших ей имя в жандармерии. Она уже открыла рот, но тут вмешалась опытная Торранс:

      – Расскажите нам все по порядку, капитан, в общих чертах, но с нуля.

      Под зорким оком генерала у Ферицци не осталось другого выхода, кроме как подчиниться, изобразив доброжелательность.

      – Два дня назад, рано утром в воскресенье, сюда явился фотограф-любитель, чтобы сделать снимки. Он приезжает раз или два в год, поэтому заметил новую трещину в бетонной плите, которая загораживает проход к стволу шахты. Залез внутрь, чтобы осмотреться, и увидел первые тела. После чего вылетел наружу и вызвал полицию.

      – Его имя? – спросила Торранс.

      – Ксавье Баэрт, – ответил стоявший рядом следователь, поправляя очки в толстой оправе, и назвался: – Старший сержант Бардан.

      – Он еще здесь?

      Ферицци покачал