Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера. Теодор Шанин

или социалистических понятиях, но почувствовал глубокое неудобство. И я никогда не вернулся в их дом.

      Некоторое время спустя я, возвращаясь опять-таки из школы, пригласил к себе нескольких товарищей. Нашему обслуживающему персоналу это не очень нравилось, но никто не посмел сопротивляться. Панич (сын «пана» и «пани», господина и госпожи – хозяев дома) имел право во многом поступать как захочет, а остальные подстраивались. Замечания ему могла делать только сама пани – моя мама.

      Но когда мы вошли в комнаты нашей квартиры, мои товарищи с трудом смогли продвигаться по паркету (к нам раз в неделю приходил однорукий инвалид, который нанимался для того, чтобы «фратерировать» полы комнат, то есть натирать их воском). Товарищи скользили и с трудом держались на ногах. Я рос на паркетах, и меня рассмешила их неспособность справиться с ними. Годами позже я прочел у Маяковского, что «американцы бывают разные, которые пролетарские, а которые буржуазные». Я знал это с детства. Внутренние классовые, как и этнические, различия могут иметь глубокие корни, их легко обнаружить, но в них трудно ориентироваться.

      2. История: векторы и пунктиры

Польша: эпохи перемен

      Нашей первой главой была зарисовка дней моего детства в преддверии Второй мировой войны – еврейский Вильно и я в нем. Для полноты образа мы должны «сменить линзу» – расширить картину и сделать ее более динамичной. Мы не ставим себе здесь задачу написать заново историю города и страны. Для этого имеются хорошие тексты (такие, как двухтомник Нормана Дэвиса10 и атласы исторической географии). Вместо этого мы предложим короткую, селективную «историю пунктиром», где «пунктами» будут выделенные элементы важнейших процессов, осознанных нами причинностей истории польско-литовской Речи Посполитой. Начиная с XVII века более чем 130 лет эти территории и население были под чужим владычеством и возродились только в польском и литовском государствах XX века. Без этого трудно понять как историю города Вильно, так и биографию моей семьи.

      Выбор пунктов этого пунктира должен быть, конечно, не случайным, а связанным с более широким видением векторов истории страны и города, которые оказались на перепутье историй разных государств и народов. В определении точек этого пунктира мы будем особо акцентировать соотношения и столкновения политических сил и влияний, часто не вполне осознаваемых даже теми, кто в них жил.

      Общее описание тех времен можно представить длинной диссертацией, но короткая шутка тоже подойдет. На стандартный вопрос «Вы откуда?» я часто отвечал речитативом: «Отец мой родился в России, мама – в Германии, я – в Польше, но мы все рождены в одном и том же городе, и теперь он столица Литвы». Это, конечно, не просто шутка, а скорее реальная история города и его населения.

      В XVI–XVIII веках Вильно/Вильнюс был второй столицей самого территориально крупного в Европе государства – Литвы-и-Польши. Это государство создано в 1385 году женитьбой

10

См.: Davies N. God’s Playground A History of Poland in Two Volumes. Oxford: Clarendon Press, 1981.