Свет. Ассоль Волё

Ее? Что тебя убивает Ее смех? Что Ей тебя не жаль? Никого не жаль.

      – А разве таких зовут ведьмами? Тогда почему Она не летает на метле? – он попытался съязвить.

      – Ведьмы высасывают энергию, пытаются причинить боль. Даже если не пытаются, все равно причиняют. Они пользуются тобой, а потом выкидывают. И всегда, когда кажется, что их любишь – это не так. Ведь они сами не способны любить. А человек, или не человек, достойны любви лишь тогда, когда сами испытывают это чувство. Ведь любовь – это бесценная награда. Да, она не всегда взаимна, но лучше любить и всю жизнь страдать, чем быть просто куском мяса и костей на определенное количество времени.

      – А ты кого-то любишь?

      – Я же сказала, что я – магия, а не ведьма.

      – Ты любишь одного человека во всех жизнях?

      – Ну, во-первых, не человека. Хотя, бывает, что и их тоже. А во-вторых, как я могу любить одного, если становлюсь другой, они становятся другими?

      – Но говорят же, что любят раз и на всю жизнь… – задумчиво произнес Максимилиан.

      – Так я и люблю. Один раз. На всю жизнь.

      Под их ногами был песок, еще не успевший нагреться – влажный и холодный. Над ними кружили чайки, они обсуждали людей, у которых вчера успели стащить еду. Маленький крабик измерял клешнями песчинки, пытаясь доползти до воды.

      – Ты меня любишь, Эсперанса?

      – Я тебя не люблю. Но влюблена, – помолчав, ответила она.

      – А какая разница? – не понял Максимилиан.

      – Влюбляться можно, во что угодно и когда угодно. В человека, на которого ты хочешь смотреть. В человека, которого ты хочешь слушать. В непонятного существа, которое является во сне, и которого ты не можешь забыть. Можно влюбляться в огонь за то, что он так красиво живет. В ветер, который помогает лететь. В подснежник, за то, что он – первый цветок после суровой зимы. В саму зиму, потому что можно повалиться в снег, смотреть в серо-золотое небо и ни о чем не думать.

      А любить… У любви нет синонимов. Есть ее составляющие. Но слов с таким же значением нет. Когда полюбишь – ты сразу об этом узнаешь.

      Максимилиан заметил, что Эсперанса, говоря с ним, ни разу не засмеялась. Но ему казалось, что она улыбается. Наверное, улыбалась ее душа.

      – Когда ты говоришь, все так просто. Твои слова… Я думаю, что влюбился в твои слова. Когда ты говоришь, реальность, будто растворяется. Становится так спокойно, и я ничего не вижу, кроме звуков твоего голоса. Ничего. Только звуки… И светлая тьма.

      – Подожди, ты еще не полюбил никого. Вот полюбишь, тогда вообще ослепнешь от света. В хорошем смысле, конечно. Ведь тебе будет нравиться в ней абсолютно все. Вот что тебе не нравится во мне?

      – Я не знаю… Наверное, что твои волосы-змеи.

      – Вот видишь. А если бы ты меня любил, счел бы за преимущество. Кстати, мы про него забыли. Так нельзя, – Эсперанса отвязала ленточку со своей руки. – Бросай его в воду.

      – Почему я? – растерянно пробормотал Максим.

      – Я так хочу. Держи.

      – А можно я брошу его в рассвет?

      – Можно.

      Максимилиан осторожно, даже бережно, взял ленточку в руки. Положил на ладонь, другой погладил сверху.

      – А