Душевные заметки на полях диссертации. Нина Дорофеева

наполняются сладостным дымом. Любуюсь открывшейся передо мной картиной. Прекрасный юноша замер возле меня, облокотившись локтями о подоконник. Из пухлых губ выходит тонкая струйка дыма. Стоит подвинуться на дюйм ближе и мое колено упрется в его плечо. Пытаюсь настроить зрительный контакт, впрочем, как всегда – безуспешно. Задумчивый взгляд гуляет по крышам домов. Плечи ежатся от ночного холода. Молчит. Да, он не особо охотен до разговоров. Что до меня, то мы ни разу не болтали с ним дольше пяти секунд. Все мои слова: «Привет. Как дела?» обрывались пустым: «Нормально». Вскоре я вовсе перестала пытаться завести бессмысленный диалог и просто любовалась им издалека. Смотрела на то, как он делает огромные прыжки, исполняет пируэты, растягивается. Когда он танцует, он особенно прекрасен. Лучший на своем курсе, или даже на кафедре! Один раз он исполнял Ганса в студенческом балете «Жизель». Весь спектакль я не могла оторвать глаз от главного героя, представляя себя на месте его возлюбленной. После представления, я, переборов страх, подбежала к премьеру и воскликнула:

      – Это было великолепно!

      Так странно. Он даже не заметил меня. Не увидел моих горящих глаз, радостной улыбки, красных от волнения щек. Вытерев пот с лица полотенцем, он почему-то рассеяно кинул мне его в руки и устало бросил: «Ага. Спасибо». Впрочем, я отвлеклась. То, что было на премьере «Жизель» там и останется. Это уже в прошлом. А сейчас он здесь, вот стоит и курит, прямо передо мной. Пол сигареты уже растворилось в ночном воздухе. Нужно спешить.

      – Как тебе вечеринка? – осторожно начинаю я.

      – Не особо.

      – Почему? Сегодня же день танца. Наш праздник. Весело ведь! Я видела, как ты выступал сегодня! Исполнял партию из «Баядерки»? Восхищена, ах, как всегда! Ты великолепный танцор!

      – Спасибо, приятно слышать.

      – Я тоже сегодня танцевала… Вальс. Ты случайно не…

      – Нет, не видел.

      Не видел… Почему он не видел? Я ведь шла сразу за ним. Неужели он не остался в кулисе? Он бы мог… Да, ладно! Ерунда! Сейчас это неважно. Вот глупости! Впереди четыре курса с половиной. Еще насмотрится моих выступлений! Делаю глубокий вздох. Закрываю глаза. Представляю закат на море… Еще один вздох. Волна катится по гальке. Последние лучи солнца утопают в лазурной воде…

      – Почему тебе не весело? – вновь спрашиваю я. Нет, сегодня точно не отступлюсь! Когда угодно, но только не сегодня.

      – Потому что.

      – Нет, ответь. Почему?

      – Чему веселиться? Тому, что я отмечаю день танца в этой шараге? – на лбу появляется чуть заметная морщинка.

      – Тебе здесь не нравится? Но ты же лучший…

      – Лучший на курсе? Только потому, что не прошел в Академию Вагановой. Не хватило всего пары баллов… – резкий выдох такого тотального полного разочарования, что мне стало не по себе, – Наш институт – моя безысходность. Теперь мне точно не светит Мариинка или Большой.

      Где-то в ночной тиши раздается пьяный смех. Кажется, наши пошли искать круглосуточный магазин… В комнате повисла тягучая,