Седьмая Луна 10: Псы Церкви. Андрей Коробов

Ты – мой. А это уже немало…

      – Дружище, твоя рыжая шлюха ведь не знала о сестре Кайе? Ты ничего не говорил ей, признайся! – глумились над ним канцеляры. Альдред их проигнорировал.

      – Сами-то как думаете, орлы? – хмыкнул отец Жермен. – Бабы между собой член делить не любят. Мужик должен быть смышленый, чтоб они никогда не встретились. Или, сука, удачливый. Нам тут попался удалец – и сюда залез, и туда залез.

      Останься Мезар в живых, она бы не обрадовалась таким пикантным подробностям.

      Туннельные крысы загоготали, уподобляясь гиенам.

      Буассар повернулся к Флэю:

      – Неужели у Кайи Крайш такая сладенькая вишенка, что на неё ты был готов променять всю Священную Инквизицию? Собственного капитана чуть в могилу не загнал. Или всё-таки загнал? Это нехорошо-о-о. Выкладывай, Альдред, стоила наставница того?

      – Её не было на месте, когда я бросил отряд. Уплыла уже. Лишь напутственное письмо оставила, с известием о беременности. Не свезло. Я ошибся в менторе. Вообще, как-то слишком часто стал ошибаться в людях. Это касается и капитана Колонны…

      Ренегат одарил отца Жермена жутковатой улыбкой. Губы его, равно как и зубы, перемазало в крови.

      Буассар смотрел и не мог нарадоваться портрету: жаль, образ мог отложиться только в его памяти. Некогда бегать за свитком хрономиража. Картина маслом, считал Верховный Канцеляр. Особенно, если учесть её недолговечность – даже такую…

      – Джакомо делла Колонна. Самый несостоятельный командир на моей памяти. Недаром Радован Модрич видел его своим преемником. Просто два сапога пара. Оба – редкостные куски бесполезного дерьма…

      Флэй говорил чётко, с расстановкой, смакуя каждую деталь.

      Канцеляры потупили взор и нахмурились, подозревая, что допрос выходит из-под контроля. Отец Жермен продолжал улыбаться и глядеть на Флэя, слушая внимательно. В очередной раз ренегат сумел заинтересовать калеку.

      – Похоже, я идеализировал Священную Инквизицию, сколько себя помню. Даже слишком. Теперь я разочарован. За последний месяц мне открылось больше червоточин Корпуса, чем за все годы вместе взятые! Кто бы мог подумать? Нет ничего удивительного, что маги, всегда такие разобщенные и неотёсанные, вырвались на свободу. Хотя они не волки, а просто стадо напуганных овец. Однако с таким-то начальством, как у нас…

      – Э! Мудила! Думай, что городишь! – возмутился один из туннельных крыс, вставая на защиту Буассара, как минимум. Редкостный подлиза. – Корпус до сих пор жив только благодаря начальникам отделов!

      Разумеется. Но это относилось к Малатесте, скорее, нежели к Буассару с Петефи. Те – просто-напросто пиявки мирного времени.

      Шавка была бы рада еще немного облаять узника. Но отец Жермен поднял руку вверх, веля заткнуться. Верховный Канцеляр, не спуская с Альдреда глаз, попросил его:

      – Давай-ка с этого момента поподробнее…

      Голос его при этом звучал, как никогда, вежливо. Плохой знак.

      – Есть чёткие правила, которым Священная Инквизиция должна следовать. И в Совете один следит за другим, бракует сомнительные инициативы,