Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров. Екатерина Боброва

разве ты можешь быть один, когда тебя много?

      – Как ты меня назвала? – голос в голове звучал ошалело.

      – Прости, если имя не нравится…

      – Фиолетик, – повторил Чудик и усиленно засопел, положив голову на грудь девушки, – а знаешь, нравится. Буду Фиолетом, но ты можешь звать Фиолетиком. А много, мало… не важно. Суть все равно одна. Я даже сам с собой поспорить не могу! Одно сплошное единодушие, аж противно! Не то что ты с этим сильно пахнущим! Приятно за вами наблюдать!

      Анна потрясла головой, переваривая услышанное, уловив одно:

      – Ты за нами шпионишь?

      Сопение сделалось виноватым.

      – Наблюдаю, и это была честная сделка.

      – Сделка?

      Прямо дни откровений! То наблюдатели шалят, то переселенцы разводят тайны Мадридского двора, а вот теперь Фиолетик, оказывается, заключает сделки у нее за спиной. И с кем? Хотя здесь легко догадаться.

      – И что ты пообещал дому в обмен на право шпионить за мной?

      – Наблюдать, – в который раз поправил её Чудик, – мне сложностей никаких, а вот тебе польза большая. Он тоже считает, что ты слабая и подкормить тебя не мешает. Так что пользуйся, вот.

      И сеть из лиан плюхнулась рядом с девушкой, заставив вздремнувшего было Вальди испуганно подскочить. Анна села, разглядывая «плату» Чудика. Крупные зеленые плоды напоминали собой дыни, вот только шкура у них была плотной и блестящей.

      И что ей делать с этими доброжелателями? Один ожившими дракошками пугает, второй облик меняет, а вдвоем они тайно сговариваются исключительно из добрых помышлений, ага.

      Сущий дурдом! И непонятно, то ли плакать, то ли смеяться от такой заботы!

      – Классно, правда! – фиолетовый пес ткнул носом в один из плодов. – Моя собственная разработка. Для таких задохликов, – и он без всякого стыда мотнул головой в её сторону. – Одного в день хватит, чтобы сделать из тебя нормальную Хозяйку. Но я щедрый, можешь с пахнущим и его друзьями поделиться.

      Анна вспомнила серые лица болотников и поняла, что отказываться не станет, но и смолчать сил нет.

      – Ну, спасибо, – тихо проговорила уже вслух. Злость мешала мысленной речи, – и за подарок, и за дохлую Хозяйку, и за пахнущего.

      – Эй, ты чего? – попятился пес, обеспокоенно заглядывая ей в лицо. – Не злись! – примиряюще попросил. – Ну хочешь, не стану больше за вами наблюдать, только ты приходи чаще, а?

      Анна посмотрела на фиолетовое чудо, на его виноватую морду, на нервно дергающийся хвост.

      – А… – махнула рукой, – что с тобой делать – смотри. А читать я тебя все же научу, хоть какое-то занятие.

      – Ань, – пес сел, склонил голову набок, – ты это… не обижайся. Мы, сущности, в особенности нечеловеческие, по-иному думаем.

      – По-дурацки вы думаете, но я не обижаюсь, правда. А за подарок спасибо. Пригодится, и не только мне.

      Павел мерял широкими шагами коридор. Внутри все клокотало от злости.

      Она опять ушла туда одна! Он с трудом удержался, чтобы не сказать вслух все, что думает о сумасбродной