Воспоминания. От крепостного права до большевиков. Николай Егорович Врангель

начальников уезда назначили офицеров, воевавших в этом крае, на должность земельных инспекторов – офицеров низшего ранга; они выполняли свои обязанности добросовестно, иногда слишком добросовестно, вмешиваясь часто в дела, которые к ним отношения не имели. Все остальные чиновники вообще никуда не годились. Так как Польша не имела русских чиновников, их пришлось выписать из России. Там воспользовались этим, чтобы избавиться от всякого хлама, и на должности, требовавшие лучших, прислали самых негодных, но и этих было недостаточно, чтобы пополнить все места. Тогда на ответственные посты посадили присланную шушеру, а исправных поляков сместили на низшие места. Прибывшие из России никаких постов там не занимавшие люди оказались в Польше начальниками, о чем в России они и мечтать не могли, и успех вскружил им головы. Себя они считали победителями, безграничными владыками завоеванной страны и с поляками обращались свысока, демонстрируя им свое презрение.

      Когда я представил князю доклад о проведенной мною, как я уже сказал, неудачной ревизии, я одновременно изложил мои впечатления об общем состоянии дел. Щербатов остался очень доволен моей ревизией: оказавшись совершенно ненужной, она убедила его в своей правоте. Зато мои общие впечатления он назвал «предвзятым ослеплением».

      Руководитель государственного театра

      Мы сидели у князя в кабинете, он, княгиня и я, когда доложили о приходе полицеймейстера; тот, между прочим, передал, что вчера в театре Ропши опять был крупный скандал за кулисами: антрепренер другого театра нарочно подослал каких-то скандалистов. Оба театра были казенные и состояли под надзором администрации, но никто в действительности не надзирал, а антрепренеры делали, что хотели, и театры обратили чуть ли не в кабаки. Полицеймейстер прибавил, что, как уже докладывал прежде, необходимо как можно скорее опять назначить директора театра вместо умершего.

      – Хорошо, хорошо, – сказал князь, – я подумаю. – И подал полковнику руку: – До свидания.

      Тот откланялся:

      – Смею просить, Ваше Сиятельство, это сделать, если возможно, скорее.

      – Хорошо, хорошо.

      Тот ушел.

      – Вот пристал, – сказал Щербатов. – Надоел.

      – Да зачем же ты, Саша, медлишь? – вмешалась княгиня. – Назначь кого-нибудь, и кончено.

      Князь начал теребить свой ус, и нечаянно взгляд его остановился на мне.

      – Вы ищете дела. Отлично, назначаю вас.

      – Полно, – сказала княгиня. – В его годы! Его никто и слушать не станет.

      Но он уже закусил удила и скоропалительно, как всегда все делал, тут же послал приказание, чтобы на другой день антрепренеры явились к нему.

      – Я этим полячкам завтра страху нагоню. Будьте завтра в десять утра у меня, и увидим, будут ли его слушать. Но только наденьте вицмундир, чтобы казаться солиднее, а то все еще на гимназиста похожи.

      Когда я на другой день явился, он поместил меня в комнату рядом и велел сидеть, пока не позовет. Дверь оставил открытой.

      Пришли