Воспоминания. От крепостного права до большевиков. Николай Егорович Врангель

так можно ведь и насмерть разбиться. Как это мы не сообразили подстелить тебе матрас.

      Я разозлился. Я так хорошо ездил в тот день и вот теперь опозорен перед всеми офицерами.

      Заметив во время обеда мое подавленное состояние, Миша спросил:

      – Ты что, обиделся?

      Обиделся ли я!

      – Ты что, свалился с лошади? – спросил отец.

      Времена Николая I миновали. В обществе появились другие понятия и идеи, и отец позволил снизойти до меня вопросом. Сморщив лоб и сведя брови, он проговорил:

      – Ты что, несчастный, ездить не умеешь?

      – Напрасно ты позволяешь ему ездить, – вмешалась Ехида. Он может вполне убить себя, да и все равно он ничего не делает. Всегда болтается без всякого дела.

      – Он ездит как настоящий мужчина, – вдруг вступился Миша.—Нельзя стать хорошим наездником и ни разу не свалиться. Да и, кроме того, произошло это из-за меня.

      И Миша рассказал, как все было. Отец громко рассмеялся. Слава Богу, на этот раз облака рассеялись.

      Меня начинают воспитывать

      На другой день учитель сдержал свое слово и пошел жаловаться отцу.

      Все, что происходило в доме, по крайней мере то, что касалось меня, я знал через Калину, который начинал играть известную роль. Он был теперь в нашей семье тем, чем Константинополь для Европы. Все тянули его к себе, всем он казался необходим. Старший брат, уже получивший назначение за границу, в Бухарест, вел тонкую игру, чтобы его отпустили с ним. Старшая сестра хотела получить его в приданое. Миша, который по окончании Академии Генерального штаба собирался на Кавказ, уверял, что без Калины ему там не обойтись. Няня же мечтала изменить судьбу Калины. С тех пор как нас у нее отобрали, ее внимание переключилось на Калину, которого она хотела сделать дворецким. Отец тоже об этом думал. «Чумазый» старел, и его скоро придется заменить. Но Калина, как отец повторял часто, был слишком худ, в нем не хватало «представительности». Чтобы исправить это, няня теперь поила Калину молоком, как будто он был теленком, которого готовили на мясо.

      Понятно, что для меня дружба с таким сильным человеком была настоящим кладом.

      Отец, выслушав жалобу учителя, вспомнил испытанное патентованное средство улучшения николаевских времен и решил меня высечь. Но учитель доложил, что теперь это даже в казенных заведениях выводится, а наукою доказано, что исправлять возможно только нравственным воздействием. В Европе, сказал учитель, следуя этому методу воспитания, добились удивительных результатов.

      Это мнение знающего специалиста было принято во внимание, и собрано совещание из сведущих людей под председательством отца, состоящее из сестры Веры и Ехиды.

      – Так вы уже попробуйте этим нравственным воздействием,сказал отец. – Я в этих делах ничего не смыслю, да и времени на эти нежности у меня нет. Ты, Верочка, хотя и неопытна, но ты у меня умная; к тому же тетя Ида тебе поможет. Слушайся ее.

      И Ехида, эта старая дева, которая никогда с детьми не имела раньше дела, принялась за мое моральное перевоспитание