Перекресток. Мэтт Бролли

выглядящими гламурно машинами и направилась к пристани. Эстель сказала дежурному сержанту, что этим утром будет работать здесь. Луиза приметила вероятную фигуру, стоящую на палубе небольшого белого судна и курящую сигарету.

      – Эстель Фергюсон? – спросила она и подошла к яхте. Женщина глубоко затянулась. Этот жест состарил ее – на лице появилась сеточка морщин. Под длинным дизайнерским плащом на Фергюсон была спортивная экипировка. Лицо Эстель раскраснелось, будто она только что закончила тренироваться.

      – Да, – произнесла Фергюсон с раздражением, возможно мнимым.

      – Инспектор Блэкуэлл. – Она показала женщине удостоверение личности. – Я здесь из-за вашего вчерашнего визита в участок.

      Выражение лица Эстель изменилось.

      – Хорошо. Наконец-то. Вы ведете это расследование? Никто прошлой ночью не сказал мне, что, черт возьми, происходит.

      – Я так понимаю, вы были подругой Вероники Ллойд?

      Женщина нахмурилась.

      – Конечно была. Иначе зачем бы я поехала в ваш полицейский участок? Я крайне разочарована, что меня не уведомили о смерти Вероники. Мне пришлось услышать эту печальную новость сегодня утром от председателя теннисного клуба.

      – Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить об этом?

      Эстель затянулась новой сигаретой. Обычно Луиза не позволяла такой беспардонности, но до поры до времени собиралась это терпеть. Она знала: горе влияет на людей по-разному.

      – Я пойду с вами, – сказала Эстель. – У вас нет подходящей обуви для яхты.

      Женщина спрыгнула с палубы на причал. Фергюсон была удивительно проворна для своих лет. Сигарету она все еще держала в руке.

      – Почему мне не сказали? – спросила Эстель и выпустила облако дыма в шаге от Луизы. – Сами представьте: узнать об этом таким образом. Тело нашли на пляже, а мне сообщил об этом чертов председатель.

      Луиза удержала себя в руках и не обратила внимания на дым, повисший в морозном воздухе.

      – Вы были близки? – спросила она, решив не делать Эстель замечания.

      – Да, мы были удивительно близки. Мы с Вероникой играли в теннис три раза в неделю.

      – Послушайте, миссис Фергюсон, я понимаю, вы расстроены, но вас нашли среди других контактных номеров в телефоне Вероники. Не было никаких прямых сообщений ни от вас, ни от Вероники вам. Вот почему полиция не связывалась с вами лично.

      Эстель нахмурилась, и ее тон смягчился.

      – Ну, Веронике не очень нравилось пользоваться телефоном.

      Первоначальная резкость женщины исчезла, рука, сжимавшая сигарету, слегка дрожала. Эстель Фергюсон прислонилась спиной к одной из машин, припаркованных на дороге, – белому мерседесу шесть-десять девятого года, с откидным верхом. Кровь отхлынула от лица Эстель, когда женщина сделала еще одну яростную затяжку сигаретой.

      – Я говорила Веронике, чтобы она убиралась оттуда, – в итоге заметила Фергюсон. Она почти плакала.

      – Откуда?

      – Из чертова жилого комплекса, где она жила.

      – И