Ненастоящий сварщик. Алекси Люйюнен

школы для особо одарённых обеспеченными родителями детей. С фотографии, сделанной исподтишка фотоаппаратом-мыльницей, смотрел грустный лысеющий мужичок средних лет в пункте приёма цветных металлов, в момент превращения алюминиевых банок в наличность.

      – Что-то, как-то… – начал было главный инженер, но ушёл на длительную паузу. – М-м-м, да…

      – Сама знаю! – резко выкрикнула жена, но, моментально собравшись, уже более спокойно добавила: – Зато человек хороший! Может, уже ты кого-то предложишь?

      – Осетин по национальности, – читал вслух из собранного досье на учителя охламон-сын, ловко избегая очередной заботливой материнской оплеухи.

      Главный инженер погрузился в глубокие раздумья, тщетно перебирая в уме всех своих знакомых и коллег. Вдруг его лицо просияло. Он покраснел, разулыбался и торжественно объявил:

      – Есть!

      – Час назад ели! – отрезала погруженная в тягостные мысли жена и мрачно посмотрела на ликовавшего супруга.

      – Есть у нас такой человек! – продолжал инженер. – Сварщик Валера, очень хороший парень!

      – Сколько ему лет? – заинтересовалась супруга.

      – Вроде двадцать восемь, – пожал плечами главный инженер. – Утром уточню в отделе кадров!

      – Женат?

      – Вроде нет.

      – Гомосексуалист?

      – Не замечен!

      – Наркоман, пьёт?

      – Я его пьяным не видел никогда! – утвердительно ответил инженер.

      – Так! – подытожила супруга и, ткнув пальцем в мужа, строго напутствовала: – С тебя, дорогой, завтра полное досье. Кто, что, как и с кем. Да, и характеристику с места работы! С фотографией!

      Так на одной из городских кухонь решилась моя судьба.

      Утром следующего дня, придя на участок, я с удивлением заметил изменения, произошедшие за ночь с одним из моих коллег. Целый день главный инженер с периодичностью в десять минут забегал в нашу бытовку с какими-то нелепыми вопросами, при этом пристально смотрел на меня, улыбался и даже пытался подмигивать. Это поведение не осталось незамеченным внимательным бригадиром. С тяжёлым вздохом, затушив папиросу об дно консервной банки, служившей теперь пепельницей, Палыч, хитро прищурившись, повернулся ко мне и лукаво спросил:

      – Ну, рассказывай, голубь, что у вас с инженером?

      – В каком смысле? – оторопел я, откладывая в сторону инвертор, который тщетно, но тщательно пытался отчистить от грязи.

      – В педерастическом! – язвительно сказал бригадир, собрал к переносице брови, что придало ему вид грозного наставника, и добавил: – Я такого на нашем участке не потерплю! Мне этих двух педиков хватает!

      С этими словами он злобно зыркнул испепеляющим всё живое взглядом на сантехника Жору и его прижавшегося в немом ужасе к шкафам для сменной одежды Аскольда.

      – Палыч, ты чего? – капризно обиделся сантехник с непонимающим видом и глазами, полными слёз, взирая