Марс наш!. Валерий Большаков

борта всмятку, половину лонжеронов расплавило и разбрызгало. Турбонасос… Хана турбонасосу… И защита реактора течет… Коль… Мы не потянем.

      – Жить захочешь, еще не то потянешь…

      – Да тут работы…

      – Чего ты тупишь, Ашот? Тянешь-потянешь, и вытянешь! Как дед репку…

      Рваная дыра в топливном баке была велика – «Игл» вошел в нее почти весь.

      Воронин еще и подпихнул капсулу, заталкивая ту поглубже в бак, а затем аккуратно завернул рваные листы обшивки, полосатые от ребер жесткости. Упаковал.

      Выглядело это, наверное, смешно, как сцена из ситкома, но командира корабля злость разбирала: «Хрен выберетесь теперь!»

      Николай уже назад поворачивал, когда заметил открывавшийся люк жилой гондолы «Энтерпрайза».

      Оттуда вывалился астронавт, разматывая фал.

      Обеими руками он сжимал некий прибор…

      Какой, к черту, прибор?!

      Огнестрел!

      Вспышка – и астронавта плавно опрокинуло отдачей.

      Пуля звякнула рядом с Ворониным, ударив о стойку и улетела рикошетом.

      Николай сунул руку к карману на «космическом сапоге».

      Дернул клапан и вытащил пистолет, привязанный к скафандру шнурком.

      Стрелять в перчатках было неудобно.

      Как смог, Воронин прицелился и нажал на спуск.

      СПК вздрогнул, но его не повело.

      А вот астронавт опять ноги закинул…

      Выстрел.

      Пуля пробила пустотник сбоку. Ладно, там, пробила…

      Она и космонавта продырявила!

      Николай зарычал от боли, прикладывая зачем-то ладонь к отверстию в скафандре.

      Многослойная оболочка пустотника затянет дырку в боку.

      Спецбелье впитает и пот, и кровь, чтобы не испачкать вакуум-скафандр…

      Скрипнув зубами, Воронин выстрелил дважды.

      И один раз попал – пуля пронзила шлем неведомого астронавта.

      Тот кувыркнулся назад, да так и завращался, уже не шевеля ни руками, ни ногами.

      Готов.

      В это самое время у штатовцев нашелся умник, запустивший главный двигатель на остатках рабочего тела.

      Николай заметил это по тепловому муару заструившемуся из дюзы ЯРД – истекавший горячий водород не виден в вакууме.

      За колеблющимся маревом выхлопа пустились в пляс звезды.

      Что случилось секунду спустя, так и осталось неясным.

      Скорее всего сказалось то, что двигатель находился в облаке «гремучего газа».

      Короче говоря, ЯРД рванул.

      Весь агрегатный отсек «Энтерпрайза», опутанный блестящими трубочками и оттого похожий на валторну, разнесло на куски. Вздувшийся клуб фиолетового пламени угас так же быстро, как и возник.

      Топливный бак разорвало окончательно, а «Игл» больше всего походил на кокнутое яйцо…

      Затрещал дозиметр.

      – Ты видел?! – завопил Ашот.

      – Видел…

      Американский корабль, как давеча астронавт, стал замедленно кувыркаться, плавно удаляясь.

      «За что боролись, на то и напоролись!»

      – Ашот, – послышался голос Царева, – есть там