«Будем надеяться на всё лучшее…» Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева. 1938–1999. Группа авторов

г.

      Ждем Вашего ответа Югову5.

      Мне писали из Москвы, что на мои «Русские летописи» появилась положительная рецензия такого строгого человека, как Юшков, но в каком журнале – не написали6.

      Искренне Вас уважающий

      Д. Лихачев 9.X.47

      ОР РГБ. Ф. 731/II. Карт. 8. Ед. хр. 64. Л. 6 и об. Автограф.

      6. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию. Декабрь 1947 г

      Глубокоуважаемый

      Николай Каллиникович!

      Я Вам очень, очень благодарен за Ваше выступление, за самый Ваш приезд (конечно, для Вас нелегкий), за Ваше хорошее ко мне отношение. Я очень прошу у Вас извинения за то, что чуть было не свел защиту к скандалу, но нервы у меня очень расшатались и выдержки не хватает1. Мне было бы очень приятно видеть Вас у нас, но нищенская наша квартираa (мы потеряли все – до последнего стула в блокаду) не позволила этого. Я хотел пообедать с Вами и с другими после защиты в Доме ученых, но Варвара Павловна решительно воспротивилась этому.

      Я еще увижу Вас, когда буду провожать Вас на вокзал.

      Ваш Д. Лихачев

      ОР РГБ. Ф. 731/II. Карт. 30. Ед. хр. 36. Л. 37 и об. Автограф. Датировано по содержанию.

      7. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 5 января 1952 г

      Глубокоуважаемый

      Николай Каллиникович!

      Большое Вам спасибо за письмо и за добрые пожелания.

      В истории с Лап[ицким]1 мы с Варв[арой] Павл[овной] старались действовать как могли, с самого начала, но не смогли добиться результатов, так как на стороне Лап[ицкого] была Дирекция, предполагавшая его использовать для того, чтобы свалить Варвару Павловну, и «внутренняя» поддержка в самом Секторе.

      Теперь у нас один выход в будущем – уйти из Института. Даже если вопрос будет решен в нашу пользу, – разве можно оставаться работать с такими людьми?

      Действия против Варв[ары] Павл[овны] всегда были очень активными. Действия же против меня стали особенно гнусными после того, как выяснилось, что мои работы представляются на Сталинскую премию2. Обиднее всего, что это представление абсолютно безнадежно, и врагам нашим не стоило затрачивать столько гнусностей против нас. В секции литературы я никак пройти не могу. Почему мои работы попали туда – не понимаю. Ведь запрашивала Институт секция науки; в секцию науки и были посланы материалы. Почему не была представлена «Повесть вр[еменных] лет» – не знаю. Думаю, потому, что это[го] никому не хотелось.

      Сейчас лежу с очень сильными болями, которые не отпускают меня уже три дня, а основное дело, из‑за которого я и хвораю, Дирекция все затягивает и затягивает.

      Жаль, что Вам придется окунуться во всю эту грязь. Хватит того, что мы здесь перепачканы ею до ушей. С искренним уважением. Ваш Д. Лихачев

      Рецензию отослал еще 30 XII3. У меня сохранилась копия.

      ОР РГБ. Ф. 731/II. Карт. 8. Ед. хр. 64. Л. 17 – 18 об. Автограф. Датировано по почтовому штемпелю на сохранившемся конверте (Л. 19).

      8. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 5 февраля 1952 г

      Глубокоуважаемый Николай Каллиникович!

      Сегодня

5

В ответ на рецензию Гудзия (см. комм. 4 к письму 3 Лихачева Гудзию от 5 сентября 1946 г., с. 84 наст. изд.) Югов выступил с открытым письмом «Грамматика на защите истории (Открытое письмо Н. К. Гудзию)», в котором ставил под сомнение некоторые замечания и исправления Гудзия и обвинял рецензента в допущенных ошибках (Новый мир. 1947. № 1. С. 200–207). В свою очередь, Гудзий отправил в «Новый мир» (главный редактор К. М. Симонов) письмо «В защиту грамматики, истории и науки вообще. (Письмо в редакцию)» (1947. № 10. С. 282–288), в котором, в частности, констатировал, что «Слово» стало «давно уже жертвой многих любительских экспериментов», и подчеркивал, что чем менее экспериментаторы подготовлены к серьезной филологической работе, «тем отважнее, безапелляционнее и шумливее они заявляют претензию на непогрешимость своих рассуждений», а если в работах «дилетантов» попадаются «крупицы здравых понятий, то они с избытком перекрываются псевдонаучными измышлениями и беспочвенными гаданиями» (С. 287–288). В заметке «От редакции» был подведен примечательный итог полемики, развернувшейся в «Новом мире»: «Кастовая замкнутость в изучении литературы не свойственна духу советского литературоведения. Отечественная литература с каждым годом становится в наших условиях предметом все более широкого изучения со стороны не только профессионалов-литературоведов, но и со стороны широкого круга людей, связанных с литературой, любящих ее и в меру своих сил и способностей (а иногда эти силы и способности немалые) изучающих ее, стремящихся открыть в ней новые страницы. В этих условиях раздраженно-пренебрежительные высказывания профессора Гудзия относительно „любительских экспериментов“, „псевдонаучных измышлений“ и „беспочвенных гаданий“ оставляют неприятное впечатление» (С. 288).

6

Юшков Серафим Владимирович (1888–1952) – историк государства и права, педагог; доктор исторических наук (1935), член-корреспондент АН УССР, академик АН Казахской ССР, заслуженный деятель науки РСФСР. Однокурсник В. М. Жирмунского по историко-филологическому факультету Петербургского университета (1908–1912).

Рецензию Юшкова на «Русские летописи» см.: Вопросы истории. 1947. № 11. С. 110–112.

1

См. также письмо 4 Лихачева Будовницу от 17 января 1948 г. (с. 32–33 наст. изд.).

a

Вместо зачеркнутого: обстановка.

1

Лапицкий Игорь Петрович (1920–1998) – филолог. Его отец был после революции 1917 г. членом ревкома и народным судьей в Дорогобуже, в 1930 г. переехал вместе с семьей в Ленинград, учился на юридическом факультете ЛГУ, работал в ОГПУ–НКВД. Лапицкий окончил с отличием русское отделение филологического факультета ЛГУ (1941), ученик И. П. Еремина и С. П. Обнорского. Добровольцем ушел на фронт в народное ополчение, участвовал в боях за Ленинград, член ВКП(б) (1945–1956). Окончил аспирантуру ЛГУ, 30 декабря 1948 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Из истории русской сатирической повести XVII в. („Шемякин суд“)» (научный руководитель И. П. Еремин, оппоненты – П. Н. Берков, М. О. Скрипиль). Старший преподаватель филологического факультета ЛГУ (1949–1957), уволен по сокращению штатов. К борьбе с так называемым космополитизмом конца 1940‑х – начала 1950‑х гг. на филологическом факультете ЛГУ («внутрифакультетской экзекуции») Лапицкий был привлечен вновь назначенным тогда деканом Г. П. Бердниковым, как аспирант-коммунист, наряду с некоторыми преподавателями – членами ВКП(б) – Б. И. Бурсовым, А. В. Западовым, Е. И. Наумовым. Лапицкий активно участвовал в проработках в ЛГУ в 1948–1949 гг. против М. К. Азадовского, В. М. Жирмунского, Б. М. Эйхенбаума, Г. А. Гуковского. В ИРЛИ Лапицкого, в 1949–1952 гг. ставшего одним из вдохновителей кампании против Лихачева, Адриановой-Перетц и Отдела древнерусской литературы в целом, поддерживал прежде всего Н. Ф. Бельчиков. См.: Азадовский К., Егоров Б. «Космополиты» // Новое литературное обозрение. 1999. № 36. С. 104, 109, 110, 122; Дружинин П. Пушкинский Дом под огнем большевистской критики // Новое литературное обозрение. 2011. № 110. С. 202–213; Он же. Идеология и филология: Ленинград, 1940‑е годы: Документальное исследование. М., 2012. Т. 2. С. 535–541. См. также комм. 7 к письму 10 Лихачева Будовницу от 7 ноября 1950 г. (с. 43 наст. изд.), писем Лихачева Тихомирову – 12 от 2 января 1952 г. (с. 141 наст. изд.) и 13 от января 1952 г. (с. 142–144 наст. изд.).

2

За подготовку двухтомника «История культуры Древней Руси. Домонгольский период» (М.; Л., 1948–1951) на Сталинскую премию в области науки (историко-филологические науки) был выдвинут авторский коллектив: Н. Н. Воронин, Б. А. Рыбаков, М. К. Каргер (Институт истории материальной культуры им. Н. Я. Марра [Институт истории]), П. Н. Третьяков (директор Института славяноведения), Д. С. Лихачев (ИРЛИ). В книге Лихачевым написана 6‑я глава – «Литература» (Т. 2. С. 163–215).

3

О рецензии на учебник Гудзия Лихачев писал в письме от 25 декабря 1951 г.: «[…] сажусь писать рецензию на Ваш учебник. Жаль, что времени мало и голова очень несвежая» (Ф. 731/II. Карт. 8. Ед. хр. 64. Л. 16 об.). Скорее всего, рецензия предназначалась для издательства, готовившего очередное (5‑е) переиздание учебника Гудзия (1954), и нигде не печаталась.