О людях и бегемотах. Сергей Мусаниф

гасить деньгами, но Шварц знал Леву достаточно давно, чтобы поинтересоваться и происхождением денег.

      – Ну, – сказал Лева. – Помнишь, я тебе о дяде своем рассказывал?

      – Не помню, – сказал Шварц.[10]

      – А я помню, как рассказывал, – сказал Лева.

      – Все равно, напомни.

      – Он в семидесятых в турпоездке был, – сказал Лева. – И остался за «железным занавесом». А потом в Америку свалил. Женился там удачно, сделал бабок на фондовой бирже.

      – Ну?

      – Короче, старый он сейчас. Крыша малость того, поехала. Знаешь, как это со стариками бывает? В детство впадают.

      – И?

      – А у него сдвиг по поводу инопланетян произошел. Типа общался он там с кем-то или еще что. Короче, решил он двигать эту идею в массы. А чтоб лучше двигалась, решил, что он это будет делать там, а я, как его любимый и единственный племянник, – здесь. Почему бы и не подыграть старичку, увлечение само по себе достаточно безобидное, а деньги тратить он готов.

      – Угу, – сказал Шварц. – Знаешь, если верить всем вот таким историям, Америка должна быть забита престарелыми выходцами из СССР, свалившими туда еще до перестройки, выгодно женившимися и сколотившими капиталы на фондовой бирже. Вопрос только в том, было ли у нас в те времена столько турпоездок?

      – Это ты сейчас на что намекаешь? – спросил Лева.

      – Да ни на что, – сказал Шварц. Непонятно было, поверил он Левиной истории или нет. – Родственники – это святое, особенно престарелые, кого хочешь спроси. Хоть Пушкина. Итак, цикл статей. Как его озаглавить? Они будут смуглыми и золотоглазыми?

      – Есть недостоверная и непроверенная информация, – сказал Лева. – Что такими они не будут.

      – А нет недостоверной и непроверенной информации о том, какими они будут?

      – Толстыми и неуклюжими, – сказал Лева.

      Временные парадоксы

      – Ты знаешь, – сказал Лева, когда их машина неслась к штаб-квартире гиптиан под Москвой, – все дела да дела. Мы ведь с тобой толком и не разговаривали.

      Он сидел за рулем, подменив Марину под предлогом, что она употребляла алкоголь за ужином. Предлог не выдерживал никакой критики, но спорить Марина не стала.

      – О чем ты хочешь поговорить?

      – Да вообще, – сказал Лева. – Знаешь, бывает, что люди разговаривают о чем-то отвлеченном.

      – Зачем?

      – Просто так, – сказал Лева. – Это называется «общением».

      – Какой смысл в передаче данных, которые никому не нужны?

      – А у гиптиан разве такого нет?

      – Есть, – признала она. – Но ведь я очень молодой и экспериментальный биоробот. В базовой программе были большие пробелы, а научиться я еще не успела.

      – Учиться никогда не поздно, – сказал Лева. Его отношение к Марине было странным. С одной стороны, он видел в ней молодую, очень красивую и умную женщину – сочетание, которое на его коротком жизненном пути ему еще не встречалось, и он продолжал испытывать к ней влечение, по крайней мере, на уровне инстинктов. С другой стороны, он помнил, что она – вовсе и

10

И он имел полное право не помнить, ибо у Левы никакого дяди не было.