Во имя рейтинга. Сергей Мусаниф

и дальше они пошли вместе.

      – Когда отплываем? – поинтересовался Алкаш.

      – Куда спешить? – спросил Рыжий. – Сбор войск в Авлиде назначен только через месяц, а плыть до Скироса – три дня.

      – Мне нужно в Аргос, чтобы возглавить своих людей.

      – Мы все успеем, – сказал Рыжий. – Хотя мне и не нравится эта война.

      – Троя должна пасть, – сказал Алкаш. – Такова воля Зевса.

      – Скажи лучше, такова воля Агамемнона.

      – Они заодно, – сказал Алкаш.

      Что меня до сих пор удивляет в этих героях, так это факт, что они говорят о богах, как о реальных людях, существующих где-то рядом и часто с ними пересекающихся. Они точно знают, какова воля Зевса и кто именно из богов виновен в каждом конкретном несчастье. Хотя за все три месяца наблюдения ни одного бога я не видел.

      – Опасные речи, Тидид, – заметил Рыжий.

      – Все знают, что Агамемнон выполняет волю Зевса.

      – Интересно, Зевс сам объявлял ему о своем пожелании? В образе быка или золотого дождя?

      – И кто из нас ведет опасные речи?

      Рыжий пожал плечами. Как выяснилось, этот интернациональный жест лежит вне времени.

      – Все знают, что я не хочу воевать.

      – Ты сообщил об этом троянцам во время посольства?

      – Посольства? – фыркнул Рыжий. – Это была пародия на посольство. Отправить послом меня, желающего покоя, и Менелая с налитыми кровью глазами, который спит и видит, как бы кого-нибудь прирезать. Кто из троянцев, да и вообще из людей, способен разговаривать о мире с Менелаем? Он жаждет возвращения Елены, крови Париса и власти Агамемнона над Троей. Если троянцы еще могли пойти ему навстречу в первом требовании, второе является весьма сомнительным, а третье – невыполнимым.

      – Ты разговаривал с Гектором?

      – Приамид сделает все, чтобы удержать город. Он – разумный человек. Он мог бы согласиться выдать Елену и даже Париса, но он никогда не склонит голову перед Атридом. Или кем-нибудь еще.

      Рыжий довольно долго разговаривал с Домоседом. Они оба соглашались, что война принесет обеим сторонам лишь неприятности, но реальной власти что-либо изменить не было ни у одного. У ахейцев правил бал Агамемнон, Гектор же не мог прекословить своему отцу, правителю города, а Приам был непреклонен. Ахейцы хотят войны, сказал он, они ее получат. Стены Трои неприступны.

      Видал я те стены. Нехилые стены, должен сказать. Но когда придет черед деревянного коня, стены троянцам не помогут.

      – Как думаешь, Ахилл согласится отправиться с нами?

      – Если хотя бы половина того, что я о нем слышал, – правда, то он сам будет уговаривать нас взять его с собой, – сказал Рыжий. – Он мечтает о воинской славе, которая будет греметь в веках.

      – Дурак, – фыркнул Алкаш.

      – Он молод, – сказал Рыжий. – Может быть, у него еще будет время, чтобы повзрослеть.

      Будет, подумал я, под стенами Трои у него будет время не только повзрослеть, но и состариться, однако ума у парня явно не прибавится.

      – Так