Хайшенвей. Миллионка. Ирина Зиновьевна Мутовчийская

мне было не до ноги. И не до предполагаемых болей. И вот сейчас… Сейчас я обнаружил, что моя хромота прошла и угроза боли, естественно, тоже. Ты понимаешь, что это значит?

      – Нет.

      – Это значит, что ночью произошло что-то, что вылечило мою головную боль, мою хромоту, моё плохое зрение. Что ты на это скажешь?

      – Нет, дядя! Я ничего не знаю! Ничего, ничего, ничего!

      – А я думаю, что ты знаешь, только боишься сам себе, признаться. Ну, отвечай, что ты принёс вчера в дом?

      – Этот… лист из книги… там была книга, и я… Дядя, я не могу!

      – Хорошо. Давай не будем больше об этом. Ответь мне лишь на последний вопрос, этот лист с письменами, похожими на бохайские, где ты его нашёл?

      – Дядя, ты же говорил, что это подделка!

      – Я был неправ. И все больше склоняюсь к этой мысли.

      – К какой мысли?

      – Что я был неправ. А алфавит, которым исписан весь лист, подлинно бохайский. Пока ты был у Енеко, я тут кое-что сравнил. И пока могу сказать только одно: я был неправ. Так, где ты нашёл этот лист?

      – В подземелье. Под Миллионкой. Я ходил туда с друзьями. С русскими, Павлом и Сергеем.

      – С русскими друзьями, это хорошо! А вот то, что ты пошёл туда, не предупредив никого, это плохо. Если бы с вами что-то случилось, мы бы даже не знали, где тебя искать.

      – Ну, так уж получилось…

      – Как получилось, так получилось, но пообещай мне, что в следующий раз возьмёшь меня с собой.

      – Следующего раза не будет. Я никогда не вернусь больше туда.

      – А если я тебя попрошу об этом?

      – Нет! Дядя, не заставляй меня!

      – Хорошо, хорошо! Успокойся. Давай позже вернёмся к этой теме. А сейчас пойдем, поприветствуем твою мать. Я слышу ее голос.

      – Кенрю, – обратилась моя мама к дяде, как только мы появились в дверях, – что с тобой произошло? Ты помолодел на десять лет!

      – Это потому что он без очков, – сказал дедушка.

      – А я думаю, дело не в этом, – засмеялась мама, – наверное, нашему Кенрю, понравилась какая-то из девушек, приглашённых на день рождения. Это так, Кенрю? Пора, пора, давно пора! Послушай, Токагава, – мама перевела взгляд своих чудесных глаз на меня, – ты не почувствовал ночью толчки? Было что-то похожее на землетрясение! Я вскочила и хотела всех разбудить, но толчки прекратились! Ну, Токагава, что молчишь? Ты почувствовал что-то или нет?

      Я перевёл взгляд на дядю. Тот внимательно посмотрел на меня, а потом покачал головой.

      – Нет, мама, я ничего не почувствовал, – ответил я.

      – Сегодня воистину день чудес, – засмеялась мама, – ты, Токагава, говоришь сегодня нормальным голосом! Где-то на прогулке ты потерял свой голос. Когда ты вчера пришёл и говорил еле слышно, я подумала, что это надолго, недели на две! А сегодня все в порядке! Ты заметил отец? – обратилась она к дедушке.

      – Да, Кан-Ин, я заметил! – ответил дедушка. – А скажи, Кан-Ин, как ты себя сегодня чувствуешь? Я слышал, ты опять кашляла