Серия продолжается. Виктор Некрасов

насколько обоснованы твои потуги выглядеть половым гигантом. Только сценарий на этот раз буду писа́ть я!..

      – Позвольте меня увести, ваше сиятельное высочество. И накормить после длинной дороги, – попросил Метастигей с деланым почтением. – А то я ещё не придумал, чем всё это закончится.

      Аугуста сделала знак конвою, и зал с облегчением опустел.

      – Приведите его к концу дня, – распорядилась Елена. – К девятому часу! Только помойте как следует!

      – Ты хочешь ему отдаться?! – с брезгливым испугом спросил судья Филастер.

      – Да! – ответила Елена и победоносно посмотрела на Камилла, а потом перевела свой жгучий взор на судью. – А у тебя есть более непорочный способ выведать его тайны? По меньшей мере, я его осмотрю основательно, а если повезёт, заражусь могуществом венерическим путём. Нет, если хочешь, можешь ты ему отдаться, я уступаю.

      В интерьере зала повисло тягостное молчание. Такое тягостное, что нарушить его смогла только хозяйка ситуации.

      – Чего замолкли? – спросила Елена, а потом рассердилась: – Почему вы вообще считаете, что соитие унижает женщину?! Филастер, ты же поборник женского равноправия! Как можно быть такими патриархальными и отсталыми! «Отдаться» – слово-то какое… Я буду брать! Я буду доминировать! Я всегда доминирую!

      Во время этого взрыва она почему-то испытующе смотрела на Камилла. Однако тот остался невозмутимым, как мильный столб на обочине Америнского тракта.

      Буря в постели

      Она получила вызов – дерзкий и наглый. Надо сбить спесь с хама.

      Девятый час – по-нашему это примерно три часа дня. Из своего богатого опыта она знала, что это час мужского позора. Внешне неприметный для окружающих и неощутимый для самцов. Они всё также бросаются в атаку, не подозревая, что возможности их пребывают на минимуме в этот час суток, когда усталое солнце еле ковыляет по седьмому дому.

      Сидя в ванне, Елена испытывала смутную тревогу. Она старательно втирала в кожу баккариолу, душистое масло из растений каких-то жарких стран и понимала, что что-то важное должно произойти совсем скоро.

      Она оделась, причесалась и позвонила в колокольчик, в результате чего привели Метастигея, чистого до неприличия, одетого в белый хитон. Он стоял с обыденным видом и рассматривал роскошный интерьер спальни.

      Елена оценивающе посмотрела на жертву.

      «Этой ночью я порву тебя, хам!», говорил её взгляд.

      Примечания

      1

      aeruscator