Наследница в алых шелках. Мэдлин Хантер

не собирается от вас избавляться, – ответила Минерва. – Можете немного потерпеть, пока мы не закончим, а потом вам все объяснят?

      Бригсби умолк и откинулся на спинку стула, чтобы другие могли податься вперед.

      – А я? – спросила статная седоволосая и полногрудая женщина в отделанном кружевами чепце под большой шляпкой. В результате ее доброе морщинистое лицо оказалось как бы в двойном обрамлении. Розамунде очень хотелось усадить ее перед собой и показать, как более скромный головной убор может благоприятно оттенить любой возраст.

      – Вы нужны для другого расследования, Бет, – ответила Минерва. – Мистер Фолкнер живет скромнее, чем мистер Чиллингсворт. Он проживает недалеко от Руперт-стрит, и, по данным миссис Драбл, ему нужна кухарка. Она вас ему порекомендует.

      – Нелегко вести слежку с кухни.

      – Вы у нас изобретательная, а на данный момент это единственная возможность. – Она поглядела на Чейза, затем на остальных. – Вопросы есть? Все понимают, что от них требуется?

      Последовали кивки и скрип отодвигаемых стульев. Чейз и Бригсби вышли в сад. Светловолосый молодой человек обошел дом. Пожилая женщина и девушка в сопровождении Минервы прошли через малую столовую. Они ушли, а Минерва присела за стол, за которым еще завтракала Розамунда.

      – Ваш багаж готов? – спросила она, велев принести кофе.

      – Он уже внизу. Кучер прибудет через час.

      – Позавтракайте хорошенько. Вам предстоит долгий путь, а пища в придорожных тавернах может показаться невкусной.

      Розамунда посмотрела в тарелку, к которой едва притронулась. Она весь последний час размышляла, что скажет сестре, и думала о Кевине.

      Она снова и снова переживала тот поцелуй, хотя старалась этого не делать. Воспоминания всплывали без предупреждения много раз после того, как она уехала из большого дома Редноров. Она по-прежнему ощущала на своих губах мягкое, теплое касание, неторопливое и чувственное. Ее губы затрепетали в ответ, к щекам прихлынул румянец. Несколько мгновений она не могла пошевелиться.

      Две секунды, может – три. Самое большее – пять-шесть. Никак не дольше. И все же забыть это было нелегко.

      – Хочу поговорить с вами до вашего отъезда, – сказала Минерва, взмахом руки отпустив лакея.

      Розамунда сосредоточила все внимание на подруге.

      – Я провела расследование, о котором вы просили, и кое-что разузнала.

      Чарлз. Она сразу же ощутила чувство вины за те секунды в саду с Кевином и за то, что все еще думает о них.

      – Он не в Лондоне, – продолжала Минерва. – И не думаю, что появится здесь до осени. Он в Париже. Живет там уже несколько лет.

      У Розамунды упало сердце. Она сняла большой дом, чтобы произвести впечатление на человека, который его не увидит. Она наймет наставников по речи и светским манерам, чтобы облагородиться ради человека, который даже не живет с ней в одной стране. «Умница, умница».

      – А семья все еще здесь?

      – О да. Семейство Копли по-прежнему проживает по адресу, что вы мне дали.

      Розамунда вообразила, что однажды встретится