Любовь без дресс-кода. Ашира Хаан

пришла в постель? – его брови взметнулись с таким удивлением, как будто мы с ним в лифте обсуждали падение акций Эппл.

      – Оу… – я отошла к дивану и села, чинно закинув ногу на ногу и сплетя лодыжки. – А ты что, хотел показать мне свою коллекцию лютневой музыки XVII века?

      – Нет, – буркнул он, то ли узнав цитату, то ли наоборот. – Только офорты Моранди.

      – Серьезно? – это я хорошо зашла, удачное знакомство. – У тебя есть оригиналы? Покажи!

      Воцарилась неловкая пауза. Он смотрел на меня так, будто я выясняю у него, что смешного в анекдоте «Колобок повесился», я на него сначала с нетерпением, потом с недоумением, а потом до меня начало доходить…

      – То есть, это тоже была шутка? – уточнила на всякий случай.

      Вот это, конечно, провал.

      У Вадима было сложное выражение лица.

      То ли гадал, что это за изощренный сарказм, то ли…

      Кто-то что-то не понимал.

      – То есть, ты их даже не видел? – снова уточнила я.

      – А ты видела?

      – А я их люблю, – я развела руками.

      Кажется, страстный секс двух почти незнакомцев отменяется, у нас тут неловкие моменты за неловкими моментами.

      Повисла еще одна пауза. Он смотрел на меня, я на него. Оба мы, я ручаюсь, думали, что другой идиот.

      Пауза становилась невыносимой, поэтому я начала болтать:

      – Пару лет назад привозили выставку в Пушкинский, представляешь, пустые залы вообще, то ли дело ваш Тициан. Конечно, у Моранди нет роскошных рыжих девок, да и вообще девок нет, у него цветочки да вазочки, да офорты. Но ведь эти цветочки – если присмотреться, там такие тонкие оттенки, ни у кого ничего подобного не встретишь, понимаешь? Это не о взрывном впечатлении, как у Ван Гога, например, а о редкости оттенков, о таких вещах, которые никто больше не умеет замечать и делать…

      В пустоте между нами мои слова еще сильнее подчеркивали неловкость момента.

      Вот поэтому отношения у меня получаются только с занудами вроде Виталика.

      – Может, ты еще и на Брейгеля в Вену летала? – мрачно поинтересовался Вадим, снова засовывая руки в карманы.

      Но теперь он был больше похож на гопника. Такого, немного угрожающего очень богатого культурно недоразвитого гопника.

      – Куда? Зачем? – не поняла я.

      – Забей… – Вадим вздохнул.

      – Слушай, какая, нафиг, Вена, откуда у меня бабло на Вену, – тут уже я вздохнула. – Напоминаю, что ты сам меня уволил два месяца назад. Ты к реальности-то вернись.

      – Хрен знает что, а не реальность, – буркнул он, падая на другой конец дугообразного дивана. – Нормальные женщины так себя не ведут.

      Неприличные разговоры

      Оу, посмотрите на него. Цвет волос выдержал – ну при такой интенсивной атаке на рецепторы со стороны квартиры я уже не удивляюсь. А на несчастном Моранди порвался. Шопенгауэра поцитировать, что ли, для закрепления эффекта?

      – А как ведут? – вежливо спросила я, подбирая под себя ноги. Во мне проснулся антропологический интерес. – Ты когда нормальную