Лабиринты Иитоя. Илья Чистяков

брошенные на тебя украдкой, отнюдь не способны добавить гостеприимства и произвести на гостя городка доброго впечатления.

      С погодой мне повезло: собирающиеся с утра тучи, сулящие сильный затяжной дождь, рассеялись, и я без задержек продолжал свой путь. Мне нужен был дом некоего мистера Абрахама Меннинга, располагающийся у самого подножия Кингспорт-Хэд, объять взглядом громаду которого с такого близкого расстояния было абсолютно невозможно. Отвесная скала на десятки ярдов врезалась в водную гладь, отчего обойти её со стороны моря оказалось недоступным: только вплавь. Вверх гора поднималась на добрую сотню ярдов, и, лишь максимально задрав голову, рискуя потерять равновесие и плюхнуться назад, можно было увидеть оконечность скалы, касающейся неба и теряющейся в облаках.

      Чтобы добраться до этого особняка мне потребовалось покинуть Кингспорт и продолжить движение по Блафф-роуд, единственной дороге, бегущей прочь от города на северо-восток и кончающейся тупиком у самой скалы. Тогда из-за зарослей высокого кустарника и скрюченных переплетающихся между собой хилых деревьев в тени горы словно вросший в неё появится особняк Абрахама Меннинга. Сливающийся со скалой, повторяющий её неровные формы, выкрашенный в тот же самый цвет он как будто желал остаться незамеченным для случайного путника, но вдруг возникал из ниоткуда перед тем, кто целенаправленно искал встречи с ним. Высота и ширина трёхэтажного дома казались непропорциональными его небольшой глубине, стены которого, как впоследствии мне стало известно, действительно скрываются в скале и продолжаются под толщей камня.

      На пороге узкая высокая двустворчатая входная дверь также казалась странной, лишённой единства пропорций, как будто она всеми силами старалась не допустить и не пропустить кого бы то ни было внутрь. При одном взгляде на неё мне стало дурно, я почувствовал приступ удушья и клаустрофобии, хотя никогда ничего подобного не испытывал и такими болезнями не страдал. «Чудно», – подумал я, выжидая, пока мне станет легче.

      Через минуту я взялся за тяжёлый дверной молоток и постучал им о потёртую деревянную поверхность двери. Пришлось подождать прежде, чем где-то там внутри лязгнул замок, и высокая дверь бесшумно приоткрылась. Из тёмного помещения на меня глядел безупречно одетый мужчина преклонного возраста. Отточенность движений и идеальный внешний облик наводили на мысль, что, скорее всего, это прислуга, ибо какой сумасшедший педант станет вылизывать себя настолько превосходно по своей воле, не будучи к этому принужденным. За дверями позади человека угадывалась большая роскошная зала, разглядеть интерьер которой мешал сгустившийся внутри полумрак.

      – Добрый день, сэр. Я рад приветствовать вас в доме Абрахама Меннинга. Чем я могу быть для вас полезен? – вежливо отчеканил он заученную фразу.

      – Здравствуйте. Я по поводу работы, – немного сконфузившись, сам не знаю от чего, ответил я.

      – Да, вероятно, – бесстрастным