Начало всех начал. Тина Вальен

беззащитный взгляд Сергея. Откуда у самоуверенного и сильного ковбоя высветилась такая, прямо сказать, «неприличность»? Он улыбнулся мне, пело сердце. Ночью снился Оцеола с лицом Байрона и пионерским горном. Он поднёс его к губам, горн запел человеческим голосом: «Я люблю тебя!» Проснулась я совершенно счастливой. Все уже встали.

      – Доброе утро, соня, – пропела Маша.

      – Утро добрым не бывает, – потягиваясь, ответила я.

      – Ой, ой! Мышь! – вдруг завизжала она и прыгнула ко мне на постель.

      – Поймай мыша и ешь, не спеша! – голосом диктора провозгласила я. – Что-то спросонья рифмой поносит…

      – Женька, не тошни меня с утра, – заныла Маша.

      – Маша, ты – чистая Одесса, пахнешь морем и смехом.

      – Благодарю, хотя стилистика хромает. Духи, что ли, такие: «Море смеха»?

      – Женя, тебя Лорд вызывает, – сообщила девушка, пришедшая с улицы.

      – Я уже успела искупаться и зайти в контору, а вы всё спите.

      – А кто это Лорд? Собака?

      – Тебя что, поднять подняли, а разбудить забыли? Сказал: «мигом!»

      Сердце моё заколотилось: может, сон в руку? Перепрыгивая через лужи (оказывается, прошёл ночной дождь), я побежала в контору. Там матерился Колобок. Перед ним, опустив глаза, стояли два рослых мужика с помятыми мордами. Совковое прошлое благополучно перекочевало в капиталистическое настоящее. Знакомая картина.

      – Кто будет распахивать картошку, мать вашу? Сейчас студент с кочергой попрёть…

      Мужики что-то пытались объяснить.

      – Меня не волнует причина, растуды вашу качель!

      Рядом, еле сдерживая смех, сидел Сергей.

      – С наступившим вас похмельем, господа мужики. Не перепились ещё богатыри на Руси-матушке! – приветствовала я присутствующих.

      Все уставились на меня. Колобок побагровел. Открыл рот и… сказал вдруг совершенно спокойным голосом:

      – Не суй взнос не в своё дело, – и добавил, глядя на трактористов: – Прошу, ребята, не передавите никого. И чтоб как… – он не договорил и, косо посмотрев на меня, обратился к Сергею: – Вот эту красавицу и возьми на место Раи.

      – Кто такая Рая и зачем мне её место? – заволновалась я.

      – Спокойно, Женя, я Тимур! Рая ушла в декрет. Работала учётчицей. Помнишь, у Ленина: учёт и контроль? Это ещё не всё…

      Сергея перебил Колобок:

      – Ну, я поехал в банк, а вы тут разбирайтесь: кто учёт, а кто контроль. Вечером проеду по объектам сам, посмотрю, кого ты привёз мне на этот раз, – и как-то боком, стараясь не задеть стулья, вышел.

      – И покатился Колобок дальше, – прокомментировала я его уход.

      – Доведёт тебя язык до киллера, Женя, Женечка. Да! А где твоя Катюша, твоя вторая половина? Без неё ты смотришься как-то однобоко.

      – Во-первых, не Катюша, а Оля. Во-вторых, – грустно сказала я, – она далеко, за морем-океаном, и учитывать она будет не человеко-часы, а трупы падающих к её ногам поклонников