Облепиховый остров. Николай Жданов

даже думать об этом казалось странным, особенно ему, живущему в старом доме с протекающей крышей. Представить себе компьютер в их доме было невозможным. У них были более серьезные проблемы: что приготовить на обед из пары картофелин: пожарить или сварить суп? Тем временем Рэм с семьей уезжал из города на всё лето. Накануне отъезда он пришёл попрощаться с другом.

      – Это жалко, что приходится оставлять тебя здесь. Надеюсь, ты не будешь скучать.

      – Ну, ты знаешь, с нашим отцом скучать точно не придется.

      – Да, я думал, что дядя Дирран переосмыслит все после произошедшего с ним. Прости, если что.

      – Многие так думали. Но он только стал ещё хуже.

      – Моя мама часто спрашивает о вас, беспокоится о том, как у вас там.

      – Спасибо.

      – Она лично собиралась пригласить тетю Сантию в гости, если встретит. А заходить к вам домой не решается… Понимаешь, соседи распускают всякие слухи. Извини, если что.

      – Да уж, полгорода говорит. Ничего, я к этому привык.

      – Теперь, видимо, не скоро снова увидимся. Но у нас ещё много впереди! – подбодрил Рэм друга, на что Капио только грустно улыбнулся.

      – Ладно, до скорой встречи. Удачи в поездке, – они крепко пожали друг другу руки и обнялись.

      – Кап, послушай… я знаю, у вас с мамой бывают тяжелые моменты. Вот, на всякий случай, возьми ключи, – Рэм вложил в руку друга связку ключей.

      – Что это?

      – Это на случай, если понадобится переночевать где-то…

      – Это ключи от вашего дома? – удивился Капио.

      – Да.

      – Нет, нет, нет, не надо…

      – Бери, пусть они будут у тебя, Кап. Вдруг пригодятся, мало ли.

      – У вас ведь такой замечательный дом с множеством дорогих вещей внутри, и ты так легко доверяешь их мне?

      – Ты для меня единственный, кому я доверяю.

      С уездом друга город словно опустел. Капио вновь почувствовал себя одиноким. Целыми днями он не выходил из дома. Лёжа на скрипучей койке в комнатной тишине, он только и слушал, как это раньше делал, бурление жизни за окном. Тогда раньше он не понимал, ненавидел и презирал беспричинную радость и бесшабашное веселье этих людей. Но сейчас он понимал, что все это из-за зависти – паразита, что пожирал его изнутри. Теперь же наоборот ему становилось легче от осознания того, что люди, в конце концов, все-таки созданы для счастья, пусть не он, но кто-то другой. «Столько счастливых людей, а значит, счастье все-таки не единичное явление. Но почему люди радуются жизни так просто, а я не умею? Что мне мешает? Ведь можно же радоваться солнцу, пению птиц, стуку дождя по крыше, ветру, раздувающему вот эти яркие цветочные шторы, голосу мамы на кухне по утрам, и просто быть счастливым? Ведь все в моих руках, в моих силах, в моих мыслях, как говорил Софо, и вся жизнь ещё впереди» – размышлял он, но в душе ему чего-то не хватало или даже что-то пугало. Он научился не завидовать жизни других, но и своя – не радовала. Капио чувствовал себя обделенным судьбой, не приглашенным, к тому же опоздавшим, гостем на этом «празднике жизни». По ночам он смотрел