Имперский раб. Валерий Сосновцев

от Европы, а ее враги – Персия и Турция – приближены. У них много советников, присланных европейскими государями. Бухарским правителям кажется, что поэтому они могут быть слабее своих противников. Если ты сумеешь просветить их на этот счет, то избежишь участи раба и сможешь даже возвыситься. Только помни, доверять тебе станут не вдруг. Ко многим коварствам приготовься. Они захотят твои знания перенять, но тебя до себя допустят неохотно… Во всем будь сильным. Здесь сила тела и духа есть главный Бог!

      – Спасибо за совет, – сказал Ефрем. – Отплачу ли когда за добро твое?

      – Не печалься, Бог даст, еще свидимся. Я не первый раз этими путями торговыми хожу. Аж до городу Кашкару. Меня во всех караван-сараях знают… Выкупил бы я тебя, да вызнал, что ты для дара предназначен, не продают… Ну, прощай, брат, удачи тебе!

      – Прощай, – вздохнул Филиппов, – счастливый тебе путь, добрый человек…

      А сам подумал с усмешкой: «Видать правду говорят – не всякое добро в пору и не всякий подарочек впрок! Выкупил бы ты меня – все сначала начинать бы пришлось!»

* * *

      Караван вошел в приграничный город Бухарского ханства Варданзу. Филиппова отвели в дом купившего его приказчика. Здесь его перво-наперво чисто вымыли. Лохмотья с него сожгли, а взамен дали шаровары, длинную до колен рубаху без воротника. Подобрали для его плеч ватный халат, на ноги – чувяки из кожи. Все старое, но чистое. Голову обрили, бороду оставили… В общем, сделали так, чтобы не очень омрачал взор начальства, но и без особых затрат. Еще и потому, что в этих местах издавна ценили чистоту. Представления у европейского обывателя о нечистоплотности азиатов происходили от выдумок захолустных или придворных краснобаев, сроду не вылезавших за собственную околицу. А здесь климат таков, что если не соблюдать чистоту во всем, то непременно чем-нибудь заразишься. И если бы не чистоплотность, народы здешние давно вымерли бы от болезней. Ефрем знал это раньше. Здесь убедился воочию. За месяц он уже сносно стал понимать и изъясняться на бухарском языке. Работу ему пока определили – помогать слугам в доме: принести, подать, почистить, подмести… Старался исполнять все, что прикажут споро, с толком. Хозяева его все это примечали. Они вовсе не были доверчивы и наивны. Филиппов для них был не просто раб. Он был прежде всего чужой, из мира иных представлений, обычаев, веры. А это всегда самое загадочное и потому – самое пугающее. К тому же все знали, не укрыли этого и от самого Ефрема, что он будет подарен кому то из важных персон. Приказчик ходжи Гафура купил Ефрема не торгуясь, когда узнал, что этот невольник грамотей отменный. Ему давно было велено таких рабов отыскивать и покупать. Хозяин их потом с выгодой продавал или даже дарил. За Ефремом приглядывали особо – имущество господина должно содержаться в полном порядке.

      На родине, общаясь с татарами и башкирами, Ефрем усвоил, что восточный человек обладает богатой и острой