Конец гармонии. Запретные чувства. Максим Углов

и трогал за обнажённую грудь. Эрвин всегда нагло пользовался слабыми, ведь любил чувствовать себя сильнее других. С губ срывались шёпотки похоти, что он медленно заливал горничной в уши.

      В этот отвратительный момент я вошел в комнату. Взгляды встретились, как в обеденном зале. Разум вскипел от злости:

      – Эрвин, твою мать! – прикрикнул я и понял, что во Всеполисе Матильда осталась одна. – Почему ты здесь, а не в особняке?!

      Эрвин отстранился от горничной. Тело освободилось от страсти и вновь обрело невозмутимость. Брат встал передо мной и выпрямил спину.

      «Он явно не чувствует ни стыда, ни сожаления за то, что домогается служанку на кровати прямо перед Аргиннис. Ну что за извращенец…»

      Повисла тяжелая пауза, что полнилась невысказанными словами и невыраженными чувствами, но затем Эрвин прервал тишину:

      – Что случилось Фаррен? Я, конечно, хотел поговорить с тобой, но… Ты невовремя, – голос, что манил девушек, как пение сирены, звучал спокойно и уверенно. Эрвин говорил так, будто обсуждал повседневные дела.

      – Почему ты не во Всеполисе и зачем тебе эта горничная?

      – Зачем? Глупый вопрос. А ты посмотри на неё… Разве такую не хочется приласкать, полюбить и нежно, медленно развратить? А Матильда сама справится. Не маленькая, – он недвусмысленно погладил бледную щеку, куда обычно прилетали пощечины.

      – Так ты всё-таки оставил незнакомку в особняке и припёрся сюда…

      «Какой же идиот…»

      Я взглянул на очередную девушку, что поддалась напору психопата.

      С раннего детства глупую горничную обучали как агента Ликтиды, как и многих других, но она не прошла отбор и стала прислугой. Девушка лежала в откровенной позе, но не испытывала ни капли стыда. Тело для неё было лишь инструментом, средством достижения цели, а чувства не имели значения. Я понимал, какую она ощущает пустоту в душе, поэтому милая синеволосая девушка вызывала глубокую жалость и даже скорбь.

      Служанка смотрела на меня и Эрвина невинным взглядом, а в глазах не отражалось ни смущения, ни растерянности.

      «Когда я вошел в комнату она не шелохнулась… Моё присутствие тебя действительно не смущает?»

      – Почему ты просто лежишь и смотришь?! – только после этих слов она поправила одежду и приняла достойный вид.

      – Это отчасти моя вина… – сказала Ауранция, когда вошла в комнату. – Девочки, что не прошли отбор в агенты становились не нужны. Так, как они знали слишком много, всех «отбракованных» просто ликвидировали… Я не могла позволить Зеленоглазому просто брать и убивать невинных.

      – Тогда получается…

      – Да. Ласин предложил забрать девочек и сделать горничными, но они все оказались… Такими.

      «Ну хоть где-то Ласин оказался полезен».

      – Вы реально сейчас будете обсуждать горничных, когда стоило бы поспешить? – высказалась Аргиннис, скрестила руки и взглянула с презрением на Эрвина. – Сами знаете, что этого идиота не переучить. Я уже намучилась.

      – Арги, разве тебе не нравилось