Дом у Чёрной реки. Николай Иванович Хрипков

ый просто называют «крузаком». Машина, действительно, крутая. С телевизором, два ведущих моста. За рулем Иван. Вальд. Он русский немец. Или немецкий русский. Но по-немецки он ни бэ ни мэ. Рядом с ним на переднем кресле Вася Коршунов. Я сижу на заднем сидении.

      Подъехали к речке. Искупались. Обсохли. Сели в машину. Иван стал сдавать назад, чтобы развернуться. Машина покатилась в речку. Он не успел даже затормозить.

      Задний мост в воде. Самим нам не вытолкать.

      – Нужен трактор,– сказал Иван. – Вон видите крыши. Деревня. Там обязательно должен быть трактор. Я пойду. А вы подождите меня.

      Ушел.

      – Интересно, а что вон в том доме,– сказал Вася.

      В метрах ста от речки двухэтажный дом из черных от старости бревен. Делать нечего. Почему бы не узнать, что там. Поднялись.

      Возле дома ходили ребятишки разных возрастов. Они поглядели на нас, но промолчали, когда мы их спрашивали. Зашли. Большая комната. И снова дети и подростки. Ни одного взрослого.

      Меня дернули за штанину. Посмотрел вниз. Малыш лет трех-четырех.

      – Дядя! Возьми меня на ручки!

      – Зачем?

      – Я хочу, чтобы ты поиграл со мной.

      – Хорошо! Я сяду на лавочку, а ты ко мне сядешь на колени. И мы поиграем.

      Он сел на колени.

      – Во что мы будем играть, малыш?

      – В сороку-воровку.

      Я помнил хорошо эту игру. В нее играла со мной бабушка. Потом мне надоело. Я снял его с колен. Вышел на веранду. Почти одновременно со мной на веранду зашли трое подростков.

      – Мы ходили с вашим дядькой в деревню за трактором, – сказал самый высокий.

      На голове у него был капюшон. Я достал сигарету. И тут же ее выдернули у меня.

      – Ребята! А не рано ли вам еще курить? Да и разрешение надо спрашивать, а не выдергивать из рук.

      Тот, на котором был капюшон, с длинным смуглым лицом. Он мне почему-то сразу не понравился. Наверно, потому что у него был наглый взгляд. Он закурил и пустил дым в мою сторону. По-хамски. Но я сдержался. Место незнакомое. Неизвестно, с кем имеешь дело. Набежит толпа, так отметелят, что мама не горюй. В этом возрасте они особенно жестокие.

      – Ну, у тебя же еще есть. Вот и кури.

      Я кивнул. Но курить расхотелось.

      – А где дядька-то, с которым вы ходили в деревню?

      – А я почем знаю. Мы ему показали, где живет тракторист и пошли назад

      – То есть он должен приехать на тракторе с трактористом. Так же?

      – Ну, наверно. Мы ему только показали дом, где живет тракторист и пошли назад.

      – А вот этот дом… Вы что здесь живете?

      – Ага.

      Разговаривал со мной только тот, что был в капюшоне. Понятно, что он у них за главного. Остальные стояли молча и глядели то на нас, то куда-то вдаль поверх наших голов. Тут вмешался в наш разговор Вася Коршунов.

      – Типа тут детского дома у вас?

      – Типа.

      Кивнул подросток.

      – А что-взрослых-то не видно?

      – А на хрена?

      – Ну, как на хрена? Если детский дом, обязательно должны быть взрослые. Ну, заведующая там, воспитатели, завхоз, работники.

      – Не! У нас тут только пацаны.

      – А девочки есть?

      Почему-то они засмеялись. Мне это не понравилось.

      – Не. Хотя не мешало бы. Мы бы их дрючили тут в хвост и в гриву.

      – На хор бы ставили, – добавил круглолицый пацан с грязными губами, тот, который стоял рядом с вожаком.

      – Ну, вообще-то нехорошо это, – сказал я.

      – А ты чо учителем будешь?

      – Ну, почему учителем?

      – Ну, типа учишь нас, что хорошо, что плохо.

      Мне не хотелось с ними говорить. И вообще хотелось побыстрей уйти отсюда, от этого непонятного бревенчатого дома, в котором живут только мальчишки разных возрастов и почему-то нет ни одного взрослого. Вася, наверно, тоже испытывал подобное чувство. Он тяжело вздохнул и пробормотал:

      – Что-то они долго не едут.

      Я поднялся.

      – Пойдем, наверно, Вася?

      Вася тут же подскочил.

      – Конечно, пойдем.

      Мы пошли к речке. Вася шел за мной.

      – Слушай! Они идут за нами, – прошептал он.

      – Пусть идут! Ты же им не скажешь, чтобы они не ходили за нами.

      – Странные какие-то пацаны.

      – Ты хочешь сказать: хулиганы?

      – Ну, если хулиганы, то ничего хорошего от них ожидать не приходится.

      Речка была неширокая. Такую я за раз перенырну. А вода в ней черная. Нет! Вода-то, скорей всего не черная, но такой цвет придавал ей грунт. Издалека даже казалось, что это бежит широкая струя мазута. Машина стояла всё на том же месте. Задние колеса целиком в воде, передние наполовину. Мы с Васей остановлюсь у самой кромки