В сиянии небесных сияющих. Ростислав Жуков

нет. Никогда. 35 поезд, 35 поезд, 35 поезд. Страх.

      Куда же идёшь ты, Капитон Варсонофьевич? Брось свой чемодан. Расстегни пиджак. Сядь на ту загогулину, что несёшь ты в чемодане. Сел? Понял теперь что-нибудь?

      Но нет, нет, нет! Природа, снег, запад, запад, запад! Я лечу, мы роем землю, мы пугаем кротов, снег, розовая вода, сморчки, платки, сопли, сморчки, грузди в томатном соусе. Шоколадный крем, мандариновый крем, цель, цель, цель, впереди, где, когда? Брось! Снег, шоколад, снег, шоколад, снег! Понял? Понял?! Теперь ты понял?!

      ДА КОГДА ОН ВНИЗ ПО МНОЖЕСТВУ СИНИХ ЦВЕТОВ!!!

      Ночь уже.

      Капитон Варсонофьевич сидит на крыльце дома. Дверь заперта. Дома никого нет. Капитону Варсонофьевичу 100 лет. Недавно ему было 67. Почему так? Наверно, сломалось что-нибудь. Наверно, сломались какие-нибудь хризантемы. Плакат сорван. Ночь лежит. Горят огни. Дом пуст. Обои сорваны.

      Думаешь, это всё? Кот подох.

      А ты? Ты плачешь, Капитон Варсонофьевич? Тебе жалко кота? Нет, тебе жалко загогулину. Ты её сломал. Ты подлец после этого, слушай, друг!.. Дурацкая треснутая, а теперь и сломанная загогулина лежит теперь в дорожной колее. Её нет больше. Нет??! Да, нет. Ты сломал её.

      Неужели это всё, что было нужно? Всё?!!.. Ветер носит дурацкие жёлтые газеты и ботиночные шнурки. Пластмассовые крышки лежат на обочине. Благородство, осеняемое могучим крылом, восходит на юге. Акация и была, оказывается, единая субстанция.

      Но её нет, и никто нам её не вернёт. Загогулину. В газетах напечатают некрологи. Не напечатают? Ты зря так думаешь. Напечатают, это я тебе говорю. А субстанция-то? Думаешь, ты её понял? Думаешь, ты к ней приблизился? Да тебе никогда к ней не приобщиться. Приобщаются те, кому не дано. Те, кому не дано, приобщаются.

      Поставят памятник загогулине. Из мрамора. Будет стоять загогулина, обгаженная голубями. Её обнесут забором. Сюда проложат троллейбусную линию. Вокруг разобьют парк.

      Слоны погубили завтрашний день. Сегодняшний день никогда уже не наступит. Он никого не волнует.

      Каждый что-то тащит в свою нору. Какую-нибудь такую вот загогулину. А ты, Капитон Варсонофьевич, не такой.

      Но где же ты?

      Тебя тоже уже нет.

      Ты приобщился к единой субстанции.

12, 13, 19 августа 1985 года.

      День рождения Капитона Варсонофьевича Дерменгольма

      Капитон Варсонофьевич Дерменгольм находился на станции Малая Вишера. Здесь он встречал свой день рождения. Вы, конечно, помните и хорошо знаете нашего друга, врача-венеролога. Какого же ляда нужно ему теперь на станции Малая Вишера?

      Вопрос этот был бы неуместен, если бы мы не знали на него ответа. Ощущая своё отношение к конечному результату, он вот-вот должен был уехать пополуночной электричкой на Торфяное.

      «Ну вот, мне и 70 лет, хорошо», – подумал Капитон Варсонофьевич, увидев, что стрелки на часах совместились прыжком.

      0.01. В неярко освещённом сумрачном объёмном зале для пассажиров он был совершенно один.