Ледовые Корсары. Книга третья. Ледовая армия. Юрий Погуляй

тебе надо? – ей не хотелось студить горло в такой мороз, и потому она толькопробурчала свой вопрос.

      – Точно… Ты настоящая легенда. Холодная, как сердце Пустыни! Прекрасная, как утреннее солнце.

      Интересно, он симпатичный? Акула едва не коснулась лица и своей раны. Губы поджались сами собой.

      – Я Серый Звук, сестра. Веду корабль, ушедший из Барроухельма. Фрет красного цвета. Я видел тебя вчера.

      Она вздрогнула. Плох тот Жнец, кого заметили на охоте.

      – Я пытался поговорить с тобой, почему ты не отвечаешь? Это важный корабль. Нам нужно держаться рядом с ним.

      – Ты уже сказал, где он?

      – Конечно, сестра.

      Он поднялся на ноги, встал рядом с ней. Выше на две головы. Сильный, молодой – она чувствовала это даже под бесформенными одеждами.

      – Тебе нужна помощь, сестра?

      – Кто из наших еще рядом?

      – Барроухельм дал жару, сестра. Пустыня до сих пор пылает-горит. Не мне осуждать решения Магистрата, но не лучше ли было подождать остальной флот? Тем более, после нападения дикарей у Белых Ладоней и новостей с Провалов о…

      Она нетерпеливо кашлянула, и он прервал поток размышлений:

      – За этим фретом иду только я. И, как вижу – легенда Снежных Жнецов. Думаю, теперь-то они не уйдут! Сама Акула!

      – Ты хотел помочь?

      – Конечно! Все что могу, сестра!

      – Да, пожалуй, можешь… Вот, ведро.

      – Такая легенда. Я столько слышал про тебя, Старая Акула. Говорят, никто не сравнится с тобой в красоте и в умении выслеживать врага. Хотя, я вчера же тебя заметил, ха-ха. Может и с красотой не все так, а?

      Он говорил беззлобно. Он не знал, что случилось с ее красотой два дня назад. Жнец подхватил ведро, прошел мимо Акулы, почти коснувшись ее плечом.

      – Куда его, сестра?

      Она вонзила лезвие ему в горло. Ударила левой рукой сзади, рванула кинжал на себя и отступила. Жнец уронил ведро, энга выплеснулась на лед, и тот стал таять, смешиваясь с топливом и темной дымящейся кровью. Парень засипел, попытался зажать рану рукой. Акула ловко приблизилась и ударила в горло справа, а затем вновь отпрянула. Мороз может стянуть рану. На нем много одежд, ее и заткнуть можно. Хотя Жнец запаниковал, не додумается. Паникующий Жнец – плохой Жнец. Парень привалился к ее харьеру и всхлипнул, как ребенок. Сполз вниз, оставляя кровавые разводы на стене ее корабля.

      На миг брата стало жалко. Ровно на миг.

      Она молчала, пока он не затих, потом взрезала одежду, добралась до проводов, идущих под кожу, и обрезала все. Жнец был красив. Лицо для поцелуев. Гладкое, приятное. Когда-то он смог бы вскружить ей голову.

      Она опять коснулась пальцем повязки. Губы поджались в такт стрельнувшей боли.

      Акула срезала его пояс с контейнерами, прошла по следам до его харьера, забрала оттуда припасы и вернулась. Падал снег и больше не таял на теле убитого.

      – Не обижайся. У тебя не было будущего, – сказала она, вылила остатки из ведра с энгой в бак и пошла колоть себе еще льда.

      После