Пазори. Валерий Горшков

дождёшься, – отмахнулась Лука, оставляя чаевые.

      – Что б вы там оба расшиблись в таком случае побольнее, – ответил он. – Крутого пике.

      Дождавшись, пока я извлеку из багажника жёлтый чемодан своей бывшей студентки и захлопну крышку, водитель вдавил газ и со свистом сорвался с места.

      – Я разучился с людьми общаться, или что это вы с ним устроили?

      – Нам в терминал «C», – вместо ответа скомандовала Лука. – Поторопитесь.

      Разминувшись с теми, кто улетал из зимы в лето, мы направились к самолётам, увозящим из игрушечной зимы средней полосы в настоящую северную.

      В зоне ожидания я увидел отца Лукерьи на костылях. Точнее, костыли стояли рядом с креслом, в котором он развалился, делая пометки в книге. На левой ноге от колена вниз у него чернел ортез. Выглядел Валера недовольным, но при этом тепло поприветствовал меня.

      – Думал, ты выглядишь хуже, – сказал он и протянул руку, не поднимаясь.

      Пришлось наклониться для приветствия. От Валеры, как всегда, пахло каким-то ненатуральным лосьоном после бриться. Он постоянно перебарщивал с ним. Давно хотелось сказать, да всё не знал, как потактичнее это сделать.

      – Это всё вашими стараниями, – ответил я на рукопожатие. – А с вами что?

      – Да так, – отмахнулся он, откладывая в сторону книгу. – Это всё наша общедомовая ледовая арена на парковке.

      На желтоватого оттенка обложке книги между его именем сверху и названием «Альянс» снизу был изображён мужчина посреди пустыни, рассыпающийся на ветру в песчинки.

      – Хочешь почитать? – спросил он. – Новая, про преодоление предрешённости жизни и силу идеи.

      – Мистика опять? – скривился я. – Нет, знаете, мне больше ваши этнографические исследования нравятся, чем художественные изыскания.

      – Зря ты, – насупился он. – Фантазии – тоже наука.

      – Ну, видно ваши – сродни высшей математике, – ответил я. – Жаль, что у вас с ногой так.

      Он взглянул на неё и покачал, опирая на пятку, точно надеялся, что та каким-то чудом внезапно заживёт.

      – Мне тоже, КСП, – признался он. – Ну, зато вместо двух этнографов в команде будут палеоантрополог и этнограф. Он там местный.

      Прозвище КСП Валера дал мне лет пять назад и жутко гордился своим остроумием, позволившим ему сложить мои инициалы в аббревиатуру. Был бы в этом хоть какой-то смысл, наверняка меня бы называли так все коллеги. Однако алиас не прижился, и Николаевич остался единственным, кто его применял.

      – А, так я – замена? – наконец озвучил я свою догадку.

      – Тебе повезло.

      – Нет, – возразил я. – Это эффект Папочки. У Вселенной на меня большие планы.

      На мгновение коллега помрачнел.

      – Случается только то, что должно было произойти, ведь, не будь оно неизбежностью, его бы не произошло, – сказал он, словно успокаивая себя. – «Альянс» как раз об этом.

      – Ваш отец тот ещё удав, – подметил я стоявшей чуть в сторонке Лукерье. – Пойдём-ка отсюда, пока не придушил.

      – Меня уже давно задушил, –