Маркус Вольф. Леонид Млечин

к вашему счастью, ничего другого – ни экономических кризисов, ни безработицы, ни локаутов. Как раз поэтому вы, молодежь, должны постоянно знать, как живется другим молодым людям здесь, на Западе. Конечно, в магазинах много хороших вещей, и они даже не очень дороги. Но по существу, рабочий здесь не имеет права голоса…

      Что касается Ленушки, нашей маленькой плутовки, то здесь у тебя права и обязанности старшего брата. Ты можешь и отшлепать ее, когда она не захочет тебя слушать…

      Я еще помню тот зимний день в Хехингене, когда ты, маленький карапуз, появился на свет… Мама кусала мою руку, так больно ты ей делал. Теперь мне нравится об этом вспоминать, и хотелось бы пережить это еще раз. Оставайся молодцом, мой взрослый мальчик».

      Писатель-антифашист Фридрих Вольф отсутствовал в Москве в августе 1939 года, когда в СССР прилетел нацистский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп и в Кремле подписал договор с главой советского правительства и наркомом иностранных дел СССР Вячеславом Михайловичем Молотовым.

      Двадцать четвертого августа «Правда» писала: «Дружба народов СССР и Германии, загнанная в тупик стараниями врагов Германии и СССР, отныне должна получить необходимые условия для своего развития и расцвета». Немецкие эмигранты читали главную партийную газету и не верили своим глазам. «Многим невыносимо видеть на первой странице “Правды” фотографию Сталина вместе с нацистским министром иностранных дел Риббентропом, – вспоминал Маркус Вольф. – Во время ответного визита Молотов стоит рядом с Гитлером».

      Разговаривая с Иоахимом фон Риббентропом, Сталин был любезен и добродушно-шутлив. Когда они закончили дела, прямо в кабинете Молотова сервировали ужин. Сталин произнес неожиданный для немцев тост, в котором сказал, что всегда почитал Адольфа Гитлера:

      – Я знаю, как сильно немецкий народ любит своего фюрера, и потому хотел бы выпить за его здоровье.

      Потом Сталин произнес тост в честь рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера как гаранта порядка в Германии. Читая потом отчет Риббентропа о визите в Москву, нацистские лидеры были потрясены: Гиммлер уничтожил немецких коммунистов, то есть тех, кто верил в Сталина, а тот пьет за здоровье их убийцы… Альфред Розенберг, один из идеологов нацизма, который в 1941 году возглавит Имперское министерство по делам восточных оккупированных территорий, записал в дневнике: «Большевикам уже впору намечать свою делегацию на наш партийный съезд».

      Немецкие эмигранты в Москве не знали о существовании еще и секретных протоколов к пакту Молотова – Риббентропа. Но они были потрясены самим фактом почти дружеского общения советских и германских вождей. 30 ноября 1939 года Сталин в интервью французскому информационному агентству «Гавас» назвал Францию страной, «выступающей за войну», а нацистскую Германию – страной, «отстаивающей дело мира».

      В 1939 году у Гитлера и нацистской Германии не было лучшего друга и защитника, чем Молотов. Его раздраженные слова о