Фантомная боль (сборник). Георгий Викторович Протопопов

отрешенно обегающих комнату, словно глядящих сквозь предметы и стены, заставляло меня цепенеть. Это был не мамин взгляд, не ее глаза.

      – Мамочка, ты заболела, да? У тебя жар. Это я тебя заразила?

      – С этой стороны ничего нет, – произнесла мама; голос ее тоже как будто изменился, почти незаметно для слуха. Но ушли куда-то знакомые, родные интонации, исчезла душа. И я вдруг поняла, что и голос больше не мамин. Маму украли, а на ее месте… кто?

      Мир всегда рушится в одночасье, и едва ли можно к этому подготовиться.

      – Оно хочет воды, – сказала мама; ее руки прекратили метаться по стене, безжизненно повисли, все ее тело в моих объятьях словно окаменело. И пышет жаром, не хуже печки. – Напоите. Или выбросите. Ничего не надо.

      – Нет-нет, я не хочу, я потерплю, – заторопилась я, но сообразила, что мама, наверное, говорит о себе. – А! Я сейчас, я быстро!

      Я стремглав побежала на кухню, уже ни на что постороннее не обращая внимания, набрала воды. И вот тогда мне и пришла в голову идея дать маме лекарство, и я растворила в стакане две шипучих таблетки аспирина.

      Бегом вернулась к маме, расплескивая воду. А сама так и забыла попить.

      К счастью мама в тот раз довольно покорно все выпила, правда, стакан мне пришлось держать самой.

      Дальше… мама в конце концов вернулась. Это был первый раз, когда мне удалось вернуть ее из того запредельного места, которое я не могла даже представить, разве что в самом жутком кошмаре. Вернулась не сразу, спустя наполненный страхом, тревогой, неопределенностью промежуток времени, не особо отложившийся в памяти.

      Помню, как мама осела на пол среди всех этих кусков обоев, помню, как она заплакала.

      – Ох, Сашка, – зашептала она сквозь всхлипы, – вот бы мне проснуться. Вот бы проснуться. Это так… так страшно…

      – Мамочка! – Я снова обнимала ее и всхлипывала вместе с ней. – Ты же не спишь. Ты здесь. Я с тобой!

      – Господи, Сашка, бедная моя. Я уже никогда не проснусь.

      – Не говори так!

      – Я не знаю, дочка. Прости. Ничего не знаю.

      Немногим позже мы пошли на кухню. Маму шатало, я, как могла, старалась поддерживать ее. И все время говорила, говорила без умолку:

      – Мамочка, ты заболела. Я тебе лекарство дала. Тебе немножечко легче, да? У тебя… пинтература… – от волнения я даже забыла, как выговаривается это слово.

      – Что ты мне дала? – перебила мама.

      – Ас… аспирин. Не надо было? Две таблетки.

      – Ага, – кивнула мама. – Ты молодец, Сашка.

      На кухне мама набрала воды и выпила еще две таблетки, потом рассеянно посмотрела по сторонам. Я вспомнила, что тоже хочу пить, а еще хочу в туалет, но отойти от мамы не решилась.

      – Сашка, а есть у нас что-нибудь сладенькое? Так хочется сладкого, не могу.

      Пока я соображала, мама сама взяла со стола сахарницу, начала доставать и по одному рассасывать кубики рафинада. Мне еще больше захотелось пить.

      – Можно попить?

      – М-м, конечно, что за вопрос? И мне налей.

      – Мама, ты проводишь меня в туалет?

      – Сашка,