Дракон цвета любви. Галина Гончарова

раз и пойти туда не успел.

      Ночью на дворец напали химеры.

      Откуда они взялись?

      Как появились?

      Тор не знал. Он знал только, что ночью его разбудил доверенный евнух, буквально сдернул с кровати, заставил одеться… верный раб, жалко, если погиб.

      Только он один знал о страхе своего тора перед химерами.

      А еще он знал все потайные ходы. Во всех дворцах тора.

      Не бывает такого, чтобы дворец стоял, а выход из него был только один. Нет, не бывает. В каждом дворце есть потайные ходы, в каждом дворце есть свои секреты, и знать их… да, то нужен талант.

      Тор знал многие, но далеко не все. А вот доверенный евнух – он знал все. На то и доверенный.

      Именно он вывел тора через потайной ход, именно он подвел ему коня.

      Увы – единственного. До конюшни-то еще добраться надо… Себе он взял ослика, но понятно, что осел не сравнится в скорости с санторинским скакуном.

      Откуда и что взялось?

      Тор не знал, но евнух… старик всегда был не просто предусмотрителен – он жизнь готов был отдать ради своего повелителя. Неудивительно, что он предусмотрел…

      Свистнуло боло.

      Обвило ноги коня, захлестнуло, стреножило – покатился по земле вылетевший из седла правитель Санторина. Не закричал – воздух вышибло. А когда смог дышать, видеть, рассуждать – понял, что перед ним стоят несколько человек, и осознал – спасен!

      Его старший сын, Баязет, старик-евнух, еще несколько стражников…

      – Сын!

      Только вот слова, которые произнес сын, не подобали тому, кто связан с тором общей кровью.

      – Взять его!

      На тора навалились, схватили, связали… от потрясения он даже кинжалом воспользоваться не успел. Куда там! Изумление было так велико, что он смог только два слова выдавить:

      – За что?!

      И первым, как ни странно, ответил не сын – евнух.

      – За Алиту, за мою девочку… не помнишь? А я – помню! Ты приказал ее запороть!

      Алита, Алита… запороть…

      И столько ненависти в темных глазах, столько ярости… да мало ли кого приказал запороть тор?! Значит, было за что!

      – Ты даже не помнишь. Она просто случайно толкнула вазу, та упала и разбилась, а ты – ты сказал, что ваза ценнее человека! И приказал убить единственного человека, которого я любил!

      Этот случай тор помнил.

      Безмозглая девчонка-служанка, глупая тварь – и ваза… Ладно, не такая уж старая и не такая ценная, просто чем-то она нравилась тору. Конечно, девчонка был запорота до смерти, и ничего удивительного в этом нет. Что еще с ней надо было сделать? Простить, что ли? Ваза была тору дороже десятка рабов.

      Баязет развел руками:

      – Ты, отец, никогда не думал о людях. А я думаю. И потому сяду на трон. А ты, ну и мои братики тоже, – покойтесь с миром. Санджар! Что у тебя там?!

      – Все готово, мой тор! – отозвался голос из темноты, и тор Санторина задохнулся от ярости.

      Предатели!

      Подлые предатели и гады!

      Как они смеют, это же он, ОН – тор!

      А потом его подхватили, грубо, словно куклу, потащили