.

етий день рождения получает в подарок щит, в седьмой – кинжал, а в десятый – меч. Скажет, что каждого ребенка в Санторине учат с трехлетнего возраста. Учат защищаться… если подарили щит – сумей отбить им летящий в тебя камень.

      Учат нападать – если тебе подарили кинжал, знай, куда им ударить.

      Учат воевать – только воинам позволены мечи.

      А если начнут спрашивать дальше – расскажет и еще.

      Что все мужчины Санторина делятся на воинов и крестьян.

      На свободных и рабов… рабов, конечно, больше. Но это и понятно, кто-то же должен заботиться о людях, которые защищают свою страну? Ах, на Санторин давно никто не нападал?

      Так потому и не нападал, что мы умеем защищаться.

      Мы хорошо умеем защищаться… и иногда нападаем первыми. Но это только во имя защиты.

      А рабы…

      Если человек слаб и бессилен, если он не может отстоять свою свободу с клинком в руках, он ее не заслуживает. Сантор милостив и каждого награждает ношей по силам.

      Если ты не можешь защитить себя – корми того, кто тебя защитит. Если ты не можешь распорядиться своей жизнью, не можешь ее отстоять – она будет принадлежать сильнейшему.

      Это – закон Санторина.

      Это его правда, вошедшая в плоть и кровь каждого человека.

      И если их спросят – какая же тут справедливость и защита, когда хозяин имеет право сделать с рабом все, что ему захочется: продать, подарить, убить, запытать…

      Любой санторинец только рассмеется в лицо глупого иноземца.

      Это просто и понятно.

      Если ты не можешь защитить себя – тебя все равно могут убить, запытать… и далее, что там еще бормочут эти смешные люди. Так какая разница, когда это произойдет?

      Чуть раньше, немного позже?

      Конец все равно один – смерть. Поэтому хозяин и волен в жизни и смерти раба.

      И только в Санторине – Сантор справедлив – раб может получить свободу через ритуальный поединок.

      Если он одолеет своего хозяина в честном бою, он получит свободу. А заодно и все его имущество.

      А если чужеземцы (ну и недоумки же водятся в других странах) будут продолжать упорствовать и начнут спрашивать, как человек, который никогда не сражался, может победить того, кто тренируется с детства, им ответят: все просто.

      Над каждым поединком воля Сантора. И если на то будет его желание, человек может взять в руки меч в первый раз в жизни и победить даже Величайшего. Это так просто и так понятно…

      Но иноземцы глупы, как пустынные санторинские козы!

      Им не понять, что составляет основу жизни каждого санторинца.

      Бой!

      Великий бой до смерти, без пощады…

      И сейчас этот бой шел в маленьком роскошном дворце на побережье Санторина. Именно такой бой, жестокий и безжалостный, потому что одна из сторон не знала ни жалости, ни чувств, а вторая сторона не привыкла сдаваться.

      Бой шел между химерами – и охраной Величайшего.

      Жуткий бой.

      Чудовищный в своей жестокости и безрассудстве.

      Клинки пластали и полосовали студенистые и чешуйчатые тела, отсекали щупальца, резали и рубили, кололи и отбрасывали… бесполезно!

      Химеры перли вперед. Монотонно, страшно, беззвучно…

      Санторинцы тоже сражались почти беззвучно: нет смысла тратить силы на крик.

      Разве что предсмертный…

      Величайший в это время нахлестывал коня, стремясь удрать от поля боя подальше. Не был он трусом, да и клинком владеть умел, но химеры…

      Такой страх есть у каждого.

      У кого-то море, у кого-то драконы, у кого-то высота или темнота…

      У тора Санторина это были химеры. Тор никому и никогда этого не показывал, но боялся их до истерики, до крика, до жуткого подсердечного ужаса – и ни одна сила в мире не заставила бы его сейчас остановиться.

      Конь летел, Величайший вспоминал все, лишь бы не думать о том, что оставалось позади. Лишь бы не думать о химерах…

      Как все это случилось?

      Все было как обычно, дела шли, жизнь была прекрасна, и Величайший отправился в свой дворец на мысе Альбатросов. На рыбалку.

      Есть у него такая слабость…

      Несолидно? И что? А он не признается…

      Но нравилось тору просто посидеть на причале с удочкой, посмотреть на воду, поймать рыбу… может, и не самую большую. Это неважно. А вот как плещется вода, как играет в ней рыба серебристыми боками, как тихо и спокойно предрассветным утром – и ни единого лицемера рядом. Вот где счастье-то!

      Улыбки и поклоны, славословия и лесть – они могут показаться приятными только тому, кто никогда не пробовал дворцового варева, не хлебал его полной ложкой. А тор Санторина всегда, всегда искал в каждой чаше – яд, в улыбке – неискренность, в протянутой руке – змею.

      Нельзя так жить?

      Нельзя иначе выжить во дворце, глупцы!

      Говорите