Расправь свои крылья. Айли Фриман

это сделала, на пороге комнаты появился Герман, с треском распахнув дверь. Выглядел он очень странно. Отчим тяжело и громко дышал, похоже, что он бежал вверх по лестнице. Его лицо было искажено гримасой гнева. За его спиной показалась испуганная мама.

      – Макси! – проревел Герман, подступая ко мне. Я заметила, что в руке он нервно сжимал планшет. – Что ты натворила, неблагодарная девчонка?!

      – Герман, умоляю тебя, не будь так суров, – мама вцепилась в его плечо в попытке остановить.

      Потрясенная, я уставилась на отчима, не понимая, в чем он меня обвинял.

      – Зачем тебе понадобилось так нас позорить?! – отрывисто вскричал он, тряся передо мной планшетом.

      – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – проговорила я, делая шаг назад.

      – Ах, не понимаешь! – неистово зарычал он. – Значит, не понимаешь?!

      – Не понимаю, – подтвердила я, стараясь придать голосу твердости и смело встретить его разъяренный взгляд.

      – Ты разрушила не только свое будущее, но и мой бизнес! Маленькая потаскуха! Когда ты успела стать такой испорченной?! Мы нашли для тебя такую выгодную партию, а ты… ты… – Герман начал захлебываться своими словами, а потом вдруг в ярости хлестнул меня по щеке.

      От неожиданности я отшатнулась. Боль обожгла, и я прижала ладонь к горящей щеке. Мама закричала, пытаясь успокоить Германа. В ее глазах была бесконечная паника. Я не понимала, что сейчас происходило. Неужели они узнали о скрипке?

      – Вот, полюбуйся! – с этими словами он включил что-то на планшете и развернул его экраном ко мне. – Не понимает она!

      Я уставилась на беззвучное вертикальное видео. Едва до меня дошел его смысл, время как будто остановилось, а по венам стремительно хлынул адреналин. Неверящим взглядом я смотрела на экран планшета, демонстрировавшего четкую картину, как я подошла в распростертые объятия Дена и поцеловала его, а его руки задрали мое платье, являя взору бордовые кружевные трусики. И при этом я не предприняла никаких попыток отстраниться от его обнаженного торса, продолжая отвечать на страстный поцелуй. Тугой комок страха стиснул мою грудную клетку так, что я не могла дышать. Кто мог снять это? Ведь мы в гримерке были одни…

      Я перевела взгляд на Германа и увидела, как его ноздри раздуваются от гнева.

      – Знаешь, кто прислал мне сегодня это видео, требуя объяснений? – Герман нервно швырнул планшет куда-то на пол, а потом схватил меня за плечи и с силой встряхнул. – Петр Соколовский, отец Эдуарда. Он просто в ужасе! Я никогда в жизни не испытывал такого стыда!

      При этих словах я похолодела. Если Эдуард тоже видел это видео…

      – Эдуард тоже видел это видео! – Герман словно прочитал мои мысли.

      Мама заплакала, а потом присела на край кровати, закрывая лицо руками. Я почувствовала, как по моим щекам тоже катились горячие слезы. Эта новость стала для меня полнейшей неожиданностью.

      – Макси, ты понимаешь, что ты наделала?! Я столько лет заботился о тебе, как о собственной дочери, дал тебе роскошную жизнь, ты никогда ни в чем не нуждалась,