Петербург. Стихотворения (сборник). Андрей Белый

и в суданскую ржавую стрелу с массивною рукоятью; для чего-то ее тут повесили на стене; наконец, продолжался халат в шкуру пестрого леопарда, брошенного к их ногам с разинутой пастью; на табуретке стоял темно-синий кальянный прибор и трехногая золотая курильница в виде истыканного отверстиями шара с полумесяцем наверху; но всего удивительнее была пестрая клетка, в которой от времени до времени начинали бить крыльями зеленые попугайчики.

      Николай Аполлонович пододвинул гостю пеструю табуретку: незнакомец с черными усиками опустился на край табуретки и вытащил из кармана дешевенький портсигар.

      – «Вы позволите?»

      – «Сделайте одолжение».

      – «Вы не курите сами?»

      – «Нет, не имею обыкновения…»

      И тотчас же, законфузившись, Николай Аполлонович прибавил:

      – «Впрочем, когда другие курят, то…»

      – «Вы отворяете форточку?»

      – «Что вы, что вы!..»

      – «Вентилятор?»

      – «Ах, да нет… совсем наоборот – я хотел сказать, что курение мне доставляет скорее…» – заторопился Николай Аполлонович, но не слушавший его гость продолжал перебивать:

      – «Вы сами выходите из комнаты?»

      – «Ах, да нет же: я хотел сказать, что люблю запах табачного дыма, и в особенности сигар».

      – «Напрасно, Николай Аполлонович, совершенно напрасно: после курильщиков…»

      – «Да?..»

      – «Следует…»

      – «Так?»

      – «Быстро проветривать комнату».

      – «Что вы, о, что вы!»

      – «Открывая и форточку, и вентилятор».

      – «Наоборот, наоборот…»

      ………………………

      – «Не защищайте, Николай Аполлонович, табак: это я говорю вам по опыту… Дым проницает серое мозговое вещество… Мозговые полушария засариваются: общая вялость проливается в организм…»

      Незнакомец с черными усиками подмигнул с фамильярной значительностью; незнакомец увидел и то, что хозяин все-таки сомневается в проницаемости серого мозгового вещества, но из привычки быть любезным хозяином не будет оспаривать гостя: тогда незнакомец с черными усиками эти черные усики стал огорченно выщипывать:

      – «Посмотрите вы на мое лицо».

      Не найдя очков, Николай Аполлонович приблизил свои моргавшие веки вплоть к лицу незнакомца.

      – «Видите лицо?»

      – «Да, лицо…»

      – «Бледное лицо…»

      – «Да, несколько бледноватое», – и игра всевозможных учтивостей с их оттенками разлилась по щекам Аблеухова.

      – «Совершенно зеленое, прокуренное лицо», – оборвал его незнакомец – «лицо курильщика. Я прокурю у вас комнату, Николай Аполлонович».

      Николай Аполлонович давно ощущал беспокойную тяжесть, будто в комнатную атмосферу проливался свинец, а не дым; Николай Аполлонович чувствовал, как засаривались его полушария мозга и как общая вялость проливалась в его организм, но он думал теперь не о свойствах табачного дыма, а о том думал он, как ему с достоинством выйти