Месть вогулов. Александр Манин

пил, а потом выпалил:

      – Нет! Честно видел! Мёртвых видел в лесу! Много!

      – И что они, до самой Чердыни верхом за тобой гнались? – С улыбкой спросил князь.

      – Не знаю… Я быстро бежал. Но ты мне верь, княже. Там правда мёртвые. Русские. И страшные такие…

      На глазах у Килима выступили слёзы. Князь нахмурился. Каким бы выдумщиком не был парень, ясно, что он и впрямь напуган. Мёртвые русские… Как знать, может, опять ватага разбойников с Руси добралась. Как пошли слухи про здешние богатства, потянулся в леса лихой народ.

      – Показать сможешь, где видел? – спросил князь.

      – Смогу… Только страшно… Ты бери воинов побольше.

      – Ладно. Разберёмся. Поешь хоть и отдохни. Опять небось весь день по лесу бегал, а во рту и крошки хлеба не было. Завтра соберу дружину, покажешь.

      Возвращаться домой вогулу было страшно. Кто знает, вдруг те мёртвые ждут его в лесу, прямо за частоколом? Скоро Килим уже крепко спал у князя, растянувшись на широкой лавке. И снился ему страшный мертвец с разбитой головой, который почему-то скакал за ним на скелете лошади, крича:

      – Стой! Стой, Килим! Помоги… Помоги мне!!!

      Глава III

      Ранним утром князь в сопровождении десятка дружинников отправился в тайгу. По приказу Михаила все надели тяжёлые кольчуги и шлемы, на поясах блестели рукояти мечей. Опасная жизнь в северных лесах приучила князя не рисковать понапрасну и беречь каждого воина. Килим бежал впереди отряда, указывая дорогу. Идти вместе со здоровенными ратниками в полном вооружении охотнику было непривычно, поэтому он рыскал впереди, забегая то влево, то вправо, внимательно прислушиваясь. Молодой вогул знал, что русские не умеют слышать лес, как его народ, и он раньше других способен заметить опасность. К тому же хотелось показать, какой он хороший охотник и воин. Доброе слово старшего друга была для парнишки дороже всего на свете. Случись Михаилу похвалить вогула, тот всегда улыбался, краснел и скромно опускал взор к земле.

      Князь любил бывать в лесу. Хотя в Чердыни он жил с детства, тайга до сих пор казалась ему сказочным местом. Она была тем самым лесом, где живёт Баба-Яга в домике на курьих ножках, где в чаще можно встретить лешего, а на ветвях деревьев лежат прекрасные русалки… Здесь даже дышалось иначе, чем в городе. Чувствовалось, что это совсем другой мир со своими законами, своей древней силой. А человек был здесь только гостем, за которым внимательно наблюдали хозяева – не замыслил ли чего недоброго? Но всё же лес был хорошим местом. Михаил до сих пор помнил свою первую прогулку здесь в одиночестве. Как он останавливался, слушая непривычные звуки: шелест листвы, свист ветер в древесных кронах, пение птиц… Этот мир был древним и вечно юным, он не знал перемен, был таким всегда. Князь помнил, как вышел к древнему, заросшему мхом пню, стоящему тут с незапамятных времён. И что-то в глубине души подсказало Михаилу обнять его, прилечь и отпустить мысли. Неизвестно, сколько он пролежал так, но вдруг почувствовал себя удивительно хорошо. Он был на своём