Тать на ваши головы. Екатерина Боброва

но маг здесь не жил, точнее, не магичил, что одно и то же. А если она сбежала из другого сектора? Мало ли от каких проблем может потерять голову женщина, пусть и маг? Нет, маловероятно. Внешне она хайорка, а такие живут или в Белом секторе, или в Синем.

      – Проверили, никто о пропаже дочери, сестры, жены не заявлял? – поинтересовался Дарье.

      – Я читал утреннюю сводку, пропаж не было, – ответил принц, – да и сложно представить, чтобы это был побег из дома. Но знаешь, – он понизил голос, – случилось кое-что странное. Вчера обрушилась часовня древних, та, что над Свиргой.

      Князь вскинул брови, нахмурился и спросил скорее у себя, чем у других:

      – Но ведь мы ее проверяли? Камней Йорунга там не было?

      – Проверяли, – подтвердил принц, – и ничего не нашли.

      – Тогда, – Дарье задумался, – будем считать, что часовня отжила свое. А вот мага найти надо… – И добавил недовольно: – Не люблю подозрительных личностей, которые орудуют в нашем секторе.

      Пусть трущобы официально не принадлежали ни одному из секторов и селились здесь жители всех частей города, желающие стать невидимыми для закона, синие уже давно отвоевали право контролировать серую зону, аргументируя ближайшим соседством с ней.

      * * *

      Два дня мы наслаждались обустройством нового жилища. Бабуля пропадала на хозяйской половине, каждый раз возвращаясь с каким-нибудь приобретением. Подозреваю, она их просто вынуждала поделиться, грозясь заболтать до смерти.

      В первый день мы устроили грандиозную стирку и баню. Баней здесь служила небольшая пристройка к дому, которой нам под давлением бабули разрешили изредка пользоваться. Вода нагревалась в бочке, откуда ее следовало черпать в корыто или в ведро. В качестве нагревательного элемента выступали черные камни, раскалявшиеся докрасна, стоило хозяйке с ними что-то сделать. А вот воду мы таскали ведрами из колодца, и после нагрузки у меня противно ныла поясница.

      Братьев бабуля помыла сама, оставив меня в одиночестве наслаждаться омовением, даже душистого мыла в плошке принесла.

      На второй день мы привели комнату в порядок, помогли хозяевам со скудным огородом, поэтому на ужин у нас были запеченные корнеплоды со вкусом хлеба.

      Все это время я активно учила слова чужого языка. Новое жилье вдохнуло в меня сил, окончательно примирив с этим миром. Я даже прошлую жизнь практически перестала вспоминать. Нет, она все еще снилась мне: работа, бабушка, какой-то бред из фильмов, но смазанно, точно сквозь залитое дождем стекло.

      Плющ притворялся самым обычным браслетом. Камень тоже никак себя не проявлял и не стал, чему я крайне обрадовалась, уходить глубже, застыв, чуть углубившись в кожу.

      Жизнь вроде как начала налаживаться, остались сущие мелочи: найти денег, чтобы эту самую жизнь поддерживать. Я уже намекала бабуле, что надо бы двигать в лес да искать нового скупщика цветочков, не поверю, что в городе он был единственный, но она мотала головой, сурово поджимала губы и отказывалась выходить на улицу.

      Итогом нашего затворничества были: вылизанная