Сын Петра. Том 2. Комбинация. Михаил Ланцов

высоко. Если они полномочны и если с ними можно вопросы решать сложные. А вот таких попок – да, скромно.

      Куракин чуть помедлил. И молча кивнул, принимая ответ. А Петр в нетерпении швырнул на пол ножик для писем, что до того крутил в руках.

      – Просто подожди, – вкрадчиво произнес сын. – Не спеши. Дай им время подумать.

      – Не верю я в то, что они просто вот так возьмут и дадут мне денег.

      – Почему просто так? Ты хороший человек. А хорошему человеку денег дать – богоугодное дело. А если не дадут, то эти охальники будут гореть в аду, – ответил царевич и расплылся в невинной улыбке. – Так им и шепните при случае. В шутку.

      Меншиков фыркнул, сдавливая смешок.

      Куракин скривился.

      Ромодановский улыбнулся в усы. Он уже привык к такой манере общения Алексея. Остальные только обвыкались.

      Царь лишь покачал головой.

      – Дадут или нет – не ясно. Надо что-то с налогами делать. Мы совершенно недостаточно их собираем. В казне ведь действительно, как ты там Леша сказал? Мышь от тоски повесилась?

      – Именно так. Однако, быть может, наступила пора повесить сборщиков налогов? Чтобы новые какое-то время воровали не так нагло, – спросил Алексей.

      – Шутки шутишь?

      – Шучу, – честно признался царевич, – но для того есть веские основания. Я тут пытался разобраться с налогами и податями. И пришел в ужас. Их какое-то безумное количество. И они так распределены… – покачал парень головой.

      – Как «так»?

      – Представь себе лодку. Шесть банок – на каждой по два гребца. Гребут. Командир на корме – румпелем правит. Добро лодка поплывет?

      – А почему нет? Обычно, во всяком случае.

      – А если на лодке такой будет один гребец и дюжина кормчих?

      – К чему ты сие спрашиваешь? Дурь ведь.

      – Дурь, – охотно согласился сын. – Не понимаешь, к чему я клоню?

      – Нет, не понимаю.

      – На чем стоит экономика России?

      – Экономика? Эко ты загнул, – усмехнулся Петр. – Выучил уже сие слово?

      – Как раз сейчас изучаю. Оттого и задумался.

      – И до чего додумался?

      – До того, что экономика Россия стоит на крестьянине, то есть на человеке, который обрабатывает землю. С него основной прибыток державе. С каждого по чуть-чуть. Но их много. Али я ошибаюсь?

      – Отчего же? Верно мыслишь, – кивнул царь.

      – Получается, что если крестьяне те размножатся, то и в казну монеты поступит больше. Разве нет? Ведь те же земли твои южные, почитай, в запустении, как и восточные. Не всюду пашню пахать можно. Рабочих рук нет.

      – Все равно тебя не понимаю. При чем тут налоги?

      – Если крестьянину нечего есть, то как же ему плодиться да размножаться? Да и ладно это – как ему трудиться добрым образом? Не говоря уже о новых приемах. А ежели посмотреть на то, как подати, налоги, акцизы и прочее распределены, то странно удивляться – отчего крестьяне не только не плодятся добро, но и вообще бегут. Кто на Дон, Днепр или Урал, кто еще дальше. Особенно крепостные.

      – Ах вот